Среди Миров
Шрифт:
— Вы причастны к этому безобразию?
— Если вы о захвате Шегъгоръраром некоторого пространства, то совершенно не причастны, — стараясь говорить спокойно, ответил Ингмар.
А Мария добавила:
— Мы сами боретемся с Шегъгоръраром.
— И чем вы докажите свои слова?
Тут Мария закашлялась и спросила:
— А нельзя ли полегче сжимать своими ручищами? А то рёбра можете поломать.
— Да, пожалуйста.
Ветвь-рука слегка размахнулась и разжалась. Ингмар и Мария полетели прямо в озеро!
Но вода дыбилась вверх, плавно
— Эй, ты бы полегче! — возмутился Ингмар.
На что последовал:
— Вы в моей власти, и мне решать, как поступать с вами. Но вы так и не ответили: чем докажете, что вы действительно против Шегъгорърара?
— А разве то, что за нами гнался железный паук, не достаточно? Если бы ни чей-то меткий выстрел, то он бы разорвал нас на части.
— Мой меткий выстрел! — проговорил человек из воды.
— О-о, ну, вот видите — стало быть, мы на одной стороне.
— Это ещё ничего не доказывает. Сейчас такие времена наступили, что никому нельзя доверять. Сплошное коварство.
— Ну и что? Врагами нас будете считать?! Это же просто глупо! Так вы никогда союзников не найдёте! — это уже Мария возмущалась.
— А, может, мне и не нужны союзники, — проворчал человек из воды.
Прежде чем Ингмар или Мария успели что-либо ответить, в воде образовалась воронка, в которую они и полетели.
Через несколько секунд падения они оказались в зале, стены которого были залеплены паутиной, также паутина вуалями свисла и с потолка. Несмотря на то, что за мгновенье до этого, кругом клокотала вода, в зале было совсем сухо. Что касается беспрерывно бегущих красок, то они присутствовали и в этом месте, но были уже значительно менее яркими, нежели на поверхности.
Ингмар и Мария ожидали, что паутина зашевелится, сложится в некую зловещую фигуру, которая опять схватит их, но ничего такого не произошло. Вместо этого раздался голос — уже не переливающийся всевозможными оттенками, но громовой, звоном раскатывающийся под сводами:
— Так почему же вы считаете, что мне нужны союзники?
— Наверное потому, что в такое тревожное время трудно выжить в одиночестве, — ответил Ингмар.
— Но, однако же, я жил в одиночестве последние триста лет, и чувствовал себя вполне комфортно.
— Да уж — срок немалый, — молвила Мария.
— Удивлены?
— Нет. Совсем не удивлены, — ответил Ингмар. — Нас, знаете ли, вообще трудно удивить.
А Мария порывисто выпалила:
— Мы недавно встречались с существом, которое вообще — вечно.
— Ну а мой мир не показался ли вам странным?
— Действительно — странный, — ответил Ингмар. — Всё здесь так мерцает, сверкает. Всё время цвета изменяются.
— Ну и что: нравиться ли вам это? — спросил неизвестный.
Мария прокашлялась и молвила:
— Не хотелось бы показаться невежливыми, но, честно говоря — не очень. От этой постоянной смены цветов начинает рябить в глазах.
Ингмар молча кивнул.
И, несмотря на то, что незадолго до этого они заверяли, что удивить их сложно, ответ неизвестного их всё же удивил:
— Вот и мне не нравится. Совсем не нравиться.
Тогда Мария произнесла:
— Так вы говорили, что этот мир — ваш. Как же получается, что вы его не благоустроили? Сделали бы его таким, чтобы он нравился вам. Ведь вы же здесь — единственный разумный обитатель. Правда?
— Правда.
— Сил не хватило? — спросил Ингмар.
— Сил у меня хватило, молодой человек. Я вас все эти годы вокруг пальца, а точнее — вокруг своего мира водил.
— Ничего не понимаю, — признался Ингмар.
— И не удивительно. Откуда тебе знать, что вот ты смотришь на небо, видишь облачка, другие миры, и не знаешь, что ещё один мир висит весьма близко, да только невидим он.
— Ваш мир был невидимым… — произнесла Мария.
— Вот именно, что был. Я, знаете ли, учёный. Не человек — нет. Даже и всех моих знаний не хватило бы, чтобы поддерживать жизнедеятельность человеческого тела столь длительный срок. Я — растеневик. Слыхали о таких?
— Нет. Извините…
— Так вот. Когда мне надоело жить среди своих ленивых сородичей, когда мне окончательно достала суета больших государств, наподобие вашего Светграда, я удалился на мир Паргаон.
— Никогда не слышал о мире Паргаоне, — произнёс Ингмар.
— И это, молодой человек, говорит о вашей малой начитанности. Да будет вам известно, что мир Паргаон входил во владения империи Туткалар, заселён не был, и исчез… да-да. Представьте себе: даже его исчезновение заметили не сразу. Прошло два месяца, прежде чем власти забили тревогу.
— То есть, его исчезновение устроили вы? — выпалила Мария.
— Какая догадливая девушка! — хмыкнул растеневик. — Да — его исчезновение устроил я. То есть, мир не исчез, он просто стал невидимым для сторонних глаз. Зато его видел я. Наконец-то я мог наслаждаться одиночеством, и быть уверенным, что никто не станет задавать мне дурацкие вопросы и втягивать во всякие военные авантюры. У меня, знаете ли, мозг такой, что я бы любую армию к победе привёл. Да только не нужно мне это.
Тогда Ингмар предположил:
— Но, наверное, империя Туткалар устроила экспедицию к тому месту, где находился мир Паргаон.
— Совершенно верно. Была устроена большая экспедиция. Представьте себе, нашёлся у них умник; предположил, что мир Паргаон стал невидимым, и его можно поймать в сеть. Представьте только — какая эта была сеть, и сколько кораблей несли её. Они, простофили, надеялись, что их ненаглядный Паргаон останется на прежнем месте, да только я уже заранее всё продумал. Отныне Паргаон стал не только невидимым, но и способным к самостоятельному передвижению. Максимальная скорость, которую он может развить — примерно восемьдесят километров в час. К сожалению, немного, но всё же достаточно, чтобы увернуться от подобных опасностей.