Среди овец и козлищ
Шрифт:
Брайан разлил чай по чашкам. И я заметила, как он покосился на мать.
– Хотя выбор у нее в этом смысле был небольшой. – Миссис Рупер выпалила эту фразу, пока Брайан возился с сахарницей.
– Не забивай девочкам головы всякой ерундой, мам.
– Я лишь высказываю свое мнение, Брайан. Для того твой дед и сражался на войне, чтобы я могла свободно высказывать свое мнение. – Она макнула бисквит в чай, и крохотные крошки имбиря заплясали по молочным волнам. – На этой улице полно людей, которые знают гораздо больше, чем говорят.
–
Она обсосала орешек, потом он исчез у нее во рту, подложила себе в чай сахар, размешала. Я слышала, как ее ложечка постукивает по бокам чашки, расписанной гортензиями. Брайан стоял перед матерью. Хотел опереться локтем о каминную доску, но она располагалась чуть ниже, чем следует.
– Я о том, – начала она и, прежде чем продолжить, взглянула на Брайана, – что мир состоит из самых разных людей.
Брайан не сдвинулся с места.
– Есть порядочные люди, – продолжила миссис Рупер, – а есть испорченные и подлые, им среди нас не место. Именно они и создают нам проблемы.
– Овцы и козлища, – уточнила со своего места Тилли.
Миссис Рупер нахмурилась.
– Ну, наверное, можно и так посмотреть.
– Именно так смотрит на нас Бог, – вставила Тилли и сложила ручки под пончо.
– Суть в том, что эти люди думают не так, как мы, все остальные. Они неудачники и чудаки. Именно с ними должна говорить полиция, а не с такими, как мы. С нормальными людьми.
– Полиция и к вам заходила, миссис Рупер?
Она утопила в чае еще одно печенье.
– О, да, один здесь был. Констебль полиции, как его там… Забыла имя. Ты не помнишь, Брайан?
– Грин, – ответил тот, отошел и сел у окна, под торшером.
– Да, точно. Констебль полиции Грин. Знает не больше, чем все остальные, ну, о том, как и куда пропала Маргарет. Хотя я что-то не видела, чтобы он стучался в дом под номером одиннадцать. А ты, Брайан?
Брайан отрицательно покачал головой. И у меня возникло ощущение, что этот вопрос ему уже задавали.
– А как же определить, какие люди, ну… не вписываются, что ли? – спросила Тилли.
Миссис Рупер пососала еще один орешек.
– Да это проще пареной репы. У них странные привычки, странное поведение. Они не похожи на всех остальных. Они даже выглядят иначе.
– Неужели? – удивилась я.
– Поймешь, когда повзрослеешь. За милю их будешь чуять. Научишься сразу переходить на другую сторону улицы. – Она указала на табурет. – Передай мне пепельницу, Брайан. Эти ноги, они меня просто убивают. Совсем двигаться не могу.
– Может, они сторонятся остальных, потому что все они находятся на другой стороне улицы? – предположила Тилли.
Но миссис Рупер сосредоточилась на раскуривании сигареты, и через несколько секунд густые слои дыма «Парк драйв» [28] поплыли по комнате.
С улицы донесся звук тормозящей машины, затем хлопнула дверца.
Брайан высунулся из-под абажура с бахромой.
– Интересно, –
– Что? – Миссис Рупер быстрым движением дикого зверя оторвала взгляд от «Кволити-стрит».
– Опять полиция.
Она резко вскочила с дивана, прямо как черт из табакерки. Все мы ринулись к окну. Тилли умудрилась занять место, поднырнув под руку миссис Рупер. И мы наблюдали за тем, как констебль полиции Грин, поправив фуражку на голове, одернув мундир, зашагал по тротуару.
28
«Парк драйв» – марка английских сигарет из виргинского табака.
– Он что, к дому номер одиннадцать идет? – сказала миссис Рупер.
– Да нет, не похоже.
Полицейский перешел через дорогу. Брайан слегка отодвинул штору, чтобы разглядеть.
Мы наблюдали за тем, как констебль полиции Грин миновал несколько домов и остановился перед домом под номером четыре.
– Похоже, он к вам пожаловал, Грейси, – заметил Брайан и отпустил штору.
Миссис Рупер жадно затянулась сигаретой.
– Ничего подобного не ожидала, – протянула она.
Дом номер четыре, Авеню
5 июля 1976 года
Мы с Тилли остановились как раз на середине лестницы.
В ходе многочисленных экспериментов мне удалось выяснить, что это самое удобное место. Если подняться выше, слов уже не расслышать; сойти немного вниз – и есть риск, что тебя обнаружат и отправят в твою комнату, повторяя все известные поговорки на тему того, что подслушивать нехорошо.
– Мы что-то пропустили? – шепотом спросила Тилли.
Мама притворила дверь в гостиную, но щелочка осталась, и мы видели часть мундира констебля Грина и левое папино плечо.
– Думаю, они просто предлагают ему чашечку чая, – шепнула я в ответ. – Они не стали бы этого делать, если бы он пришел их арестовать.
Я слышала голос мамы. Ломкий, как яичная скорлупа.
– Я бы предпочла остаться, если не возражаете, – сказала она.
Отец пожал левым плечом, возможно – и правым тоже, но мы этого не видели. И заявил:
– Нет ничего такого, чего бы я не мог сказать вам в присутствии моей жены.
Папа обычно не называл маму «моя жена».
Судя по спине констебля Грина, тот достал из кармана блокнот. Через щель в двери было слышно, как он переворачивает страницы, а отец постукивает кончиками пальцев по спинке стула.
– Мистер Беннет, вы являетесь владельцем компании «Собственность и услуги по управлению Беннета», офис которой находится по адресу дом пятьдесят четыре, Сент-Джонс-стрит? – спросил констебль полиции Грин.
Отец подтвердил, что да, является. Голос его звучал слабо и как-то неубедительно. Прежде я никогда не слышала, чтобы отец говорил, точно человек, пытающийся вспомнить, как быть полезным.