Шрифт:
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Началось с поцелуя. Стоя в смятении на пороге маленькой комнатки близ алтаря, Эмили почувствовала: это был не обычный поцелуй. Этот поцелуй был полон страсти и вожделения. Двое слились в объятии, которое должно было привести к ласкам в спальне. Ее жених, тот самый мужчина, за которого спустя двадцать минут она выйдет замуж, поднял голову и выпустил из объятий… своего возлюбленного.
Эмили прижала дамскую сумочку к груди. Ее не волновало, что помнется шелковое свадебное
Она помнила только, что выходит замуж. Или по крайней мере так предполагалось.
– Эмили?
Ее жених выглядел испуганным. Она посмотрела на соучастника – одного из их лучших друзей. Он застыл в неловкой позе рядом с Кеном. Его лицо также выражало страх.
Она будто приросла к порогу. Церковный орган исполнял попурри из мелодий Гершвина, тринадцать сотен гостей рассаживались по своим местам в церкви.
– Эмили, – повторил Кен. – Это не то, что ты думаешь.
– Нет, именно то, – возразила она, пристально в него всматриваясь. – Ты ведь не любишь меня, правда?
– Конечно люблю. И всегда любил. Эмили отступила на шаг назад.
– Надо было сказать мне, если ты любишь кого-то другого.
– Не уходи, – произнес он с мольбой, однако не отрицая. Он протянул руку и коснулся ее. – Позволь мне объяснить.
Она хотела кинуться к нему в объятья. Хотела спрятать голову на его груди и слушать, как он говорит, что любит ее и всегда будет любить, что их совместная жизнь будет счастливой, а то, чему она только что была свидетелем, – всего лишь шутка или плод ее воображения, разыгравшегося от бессонной ночи. Но Эмили сделала вид, что не замечает его протянутой руки, и расправила плечи. – Лучше бы ты был честным со мной.
– Политическое самоубийство, – заявил он мрачно. – У меня не было выбора. – Мой отец…
– … организовал самую великолепную в истории Чикаго свадьбу, о которой пишут во всех газетах. – Голубые глаза Кена стали холодны, как ледышки. – Мы не можем разочаровать его, Эмили. Я уверен, мы справимся.
– Нет, – сказала она, пятясь из комнаты. – Не справимся.
– Мы должны, дорогая. Представь, какой крик поднимут газеты. Если ты сбежишь из-под венца, разразится грандиозный скандал. Твой отец будет в бешенстве. Выборы всего лишь через два месяца. Ты не можешь…
– Могу. – Эмили развернулась, приподняла подол свадебного платья и убежала. Не обращая внимания на крики своих подружек и трех сестер Кена, она схватила дорожный чемодан, приготовленный для медового месяца.
Паула, замужняя свидетельница на свадьбе со стороны невесты, в платье из бледно-желтого атласа, обняла ее за плечи и отвела в пустую комнату.
– Эмили, ради всех святых, что ты затеяла? Эмили хотела все рассказать, ведь это ее лучшая подруга, но слова застряли в горле. Она не могла погубить Кена, даже теперь.
– Кое-что случилось. Я отменяю свадьбу.
– А как же твой отец? – О Господи, нужно что-то придумать.
Придумывать нужно было немедленно, но сейчас она не хотела ничего, только спрятаться ото всех.
– Никуда не уходи. Я пойду найду его, – сказала Паула и поспешно вышла.
Несколько минут спустя появился Джордж Грейсон, высокий, элегантный господин, с седыми волосами, с серыми глазами. Паула шла за ним.
– Леди, будьте так любезны, оставьте нас ненадолго наедине, – возгласил Джордж.
Обаятельная улыбка исчезла с его лица тотчас же, как только он оказался с глазу на глаз с дочерью. – Что за выходка в последнюю минуту, Эмили?
– Я только что видела, как Кен целуется… с другим человеком. Выражение отцовского лица не изменилось.
Разумеется, ты все не так поняла, моя милая.
– Нет. Однако отец не выказал никакого сочувствия.
– Не имеет значения. Кен баллотируется в сенат. Я намерен стать тестем, а ты – женой сенатора, – Эмили перевела дух.
– Не намерена.
– Ты же не допустишь, чтобы эта неловкость помешала сближению двух династий в политике? Мы стремились к этому годами, и я не позволю тебе все испортить. Держи себя в руках, Эмили. Теперь ты взрослая.
– Я давно уже взрослая. Разве ты не заметил?
– Единственное, что я заметил, – огрызнулся он, – это ненужная сцена, которую устроила переутомленная невеста. – Он взглянул на часы. – Я жду тебя в фойе через десять, нет, через девять минут. Мы обсудим наши дела позже. Я поговорю с Кеном и передам ему, что ты чувствуешь себя лучше. И посоветую впредь быть более осмотрительным. Ему следует почаще вспоминать, особенно теперь, что он возглавляет избирательный список.
– Вряд ли это подействует.
Она не хотела выходить замуж за Кена, не желала давать под венцом супружеских клятв, идущих не из глубины сердца. Как может Кен стоять перед священником и клясться в несуществующей любви? А она?
– Ты моя дочь. Это подействует на него, как действовало всегда. – Джордж холодно улыбнулся. – Мы понимаем друг друга?
Эмили кивнула. Она знала, что отец не поддержит ее. Да она этого и не ожидала: для Джорджа Грейсона важнее всего были интересы Джорджа Грейсона, и это маленькое происшествие ничего не могло изменить.
– Да, отец. Я все прекрасно понимаю.
– Вот это моя девочка, – сказал он и покинул комнату. Она услышала его голос за дверью: – Вы можете войти. Наша невеста просто чуть перенервничала, вот и все. Паула поспешила к ней.
– Ты выглядишь ужасно, – зашептала она. – Чем я могу помочь?
Эмили тоже понизила голос, поверх плеча Паулы улыбкой успокоив молодых женщин, которые наблюдали за ними:
– Ты можешь подогнать такси к церкви так, чтобы не заметили фотографы?
– Дела так плохи?