Средневековая история. Тетралогия
Шрифт:
— Кто они?
Эрик посмотрел с удивлением.
— Не знаю. Там была пара десятков рабов. Несколько сдохли. И работорговцев.
Лиля прикусила ноготь.
— Можете отделить одних от других?
— Да, ваше сиятельство.
— Отлично. Устраивайте своих людей в замке. Всех пленных пока в подземелье — Лейс покажет, куда. Потом я разберусь, кого выпустить, кого оставить.
Лиля отлично помнила, что скоро приедет королевский представитель — и наверное его заинтересует такая мелочь, как работорговцы?
— Много
— Много, ваше сиятельство.
— Лейс, пожалуйста, распорядись. Пусть Джейми посмотрит.
Кто знает, чего стоил Лиле этот приказ. Джейми. Не она.
А ей пока нельзя. Одно дело — непроизвольно кидаться на помощь.
Другое — здесь и сейчас. Она не может показать свои познания в медицине. Не может. Никак не может…
Девушка не забыла взгляд Марты. Им еще надо побеседовать. Еще раз.
Лейс кивнул.
— Слушаюсь, ваше сиятельство.
— И пришли ко мне Эмму. Пусть как всех разместит — придет, доложит.
— Хорошо, госпожа графиня.
— Свободны.
Лиля взмахнула рукой. Мужчины вышли. А женщина откинулась в кресле. Плохо. Очень плохо.
Девушка привычно потянулась к пергаменту. Так думалось легче.
Первое.
Денег мало.
Второе.
Войско увеличилось. Вопрос — на кой ляд оно ей надо? Воевать будем?
С другой стороны — работорговцы. Лиля покусала губы. Эдор… что же ты замутил здесь? Почему люди так спокойно смотрели на продажу своих детей в рабство? Если бы моего ребенка… да я бы все с землей сравняла. А с другой стороны…
Скрипнула дверь. Лиля подняла голову.
— Марта?
Лонс Авельс с ужасом наблюдал, как открывается крышка люка. Страшно?
Не то слово. Один морской бой он уже пережил. А второй…
Зачем их вытаскивают в этот раз?
Он не знал. Но подозревал, что ничего хорошего там не будет. Он просто сходил с ума в душном трюме. Плохие вода и еда, нехватка воздуха…
А потом — шторм. Это было по-настоящему страшно. Лонс прислушивался к буре снаружи — и понимал. Никто не станет их спасать, если что. Бросят подыхать с тонущим кораблем.
Самое страшное в рабстве то, что от тебя ничего не зависит. Ты уже не хозяин своей судьбы. Вообще. Ты полностью зависишь от чужих решений.
Шторм принес свои плоды.
Их отнесло от берега. Далеко. И они наткнулись на корабль морских волков. Вирмане.
Лонс слышал звуки боя — и опять испытывал дикий страх. О вирманах говорили многое. Что они убивают всех. Что топят захваченные корабли. Что после воздержания в море пользуют пленников противоестественным способом…
Страшно.
И когда открылся люк — Лонс ожидал всего, чего угодно. Но их просто вытащили из трюма — и перегнали на другой корабль, как скот. Так же покрикивая и подгоняя
Вирмане в них просто не видели людей.
Вообще.
И это было страшно.
А потом… качка. Шторм. Скудная пища. Гнилая вода.
И смерти. Порядка десяти смертей.
Почти каждую ночь кто-то умирал. Кто от ран, кто от слабости… Лонс знал, что долго так не протянет. Слабость подтачивала и его. Мужчина воспринимал все происходящее как-то… обрывками. А из чувств остался только страх.
Смерти он уже не боялся.
Только боли.
Вирмане вытащили их из трюма и стали толкать к сходням. Лонс не верил своим глазам. Он дышал чистым воздухом. Вокруг была природа. Жизнь.
Альдонай, как же он раньше этого не ценил. Хотел чего-то грандиозного… а ведь важно — другое.
Хотя бы глоток чистого воздуха. Вот этот…
Вирмане куда-то вели своих пленных. И Лонсу казалось, что этот путь никогда не кончится. Но ему и не хотелось, чтобы все кончалось. Он просто шел.
Пока не оказался перед замком.
— Иртон, — произнес один из вирман.
Иртон?
Авестер? Явно не Дарком, не Эльвана, не Ханганат. Там другие названия в ходу.
Да, Авестер или Ативерна.
Но что происходит?
Там же рабство не в ходу?!
Вирмане провели их по двору замка — и отвели в темницу. Впрочем, Лонс был не в претензии. После ежедневной качки, после темноты трюма и его скученности…
Отдельная камера, с кормежкой, соломенным тюфяком и даже факелом показалась мужчине верхом роскоши. Он жадно съел все, что дали, выпил чистой ледяной воды — и упал на тюфяк.
Спать, спать, спать…
Восстанавливать силы.
Что бы его ни ждало — такой, как сейчас — он ни на что не способен. А ему надо вернуться в Уэльстер. Найти Анель.
Жену он не бросит.
Лиля смотрела на нянюшку. А няня смотрела на женщину в кресле.
И подмечала расхождения с любимой с детства девочкой.
Другой поворот головы, другой взгляд, другие жесты… Даже вот эти поднятые брови…. У Лилюшки никогда так не получалось.
И командовать Лиля так не смогла бы. И приказывать — тоже…
Тихая, домашняя девочка. Богомольная и послушная.
И — это.
Марта первая нарушила молчание.
— Кто ты?
Ответ не задержался ни на минуту.
— Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.
Чего это стоило Лиле — Бог весть. Но выбора не было. Или пан — или пропал.
— Нет. Ты — не она.
Марта говорила почти уверенно. Почти. И вот за это зацепилась Лиля.
— Да неужели? И кто же я?
— Не знаю. Я ходила к ведьме, когда Лилюшка умирала. Просила снадобье. И она предупредила, что результат может быть самый разный. Ты… ты не похожа на Лилюшку.