Средневековая история. Тетралогия
Шрифт:
Лилиан Иртон такого не допускала даже в мыслях.
Разговаривать с ней было приятно. И Лэйр Ганц от души наслаждался пребыванием в Иртоне. Конечно, сейчас он не бросит женщину в беде. Поможет все устроить, организовать и отправится к королю…
— Кстати, ваше сиятельство, если вы пожелаете передать письма Его Величеству, вашему супругу или вашему отцу, буду рад оказать вам эту услугу, когда отправлюсь обратно в столицу. Ну и конечно, захвачу налог с разработок…
Лиля улыбнулась
Писать королю?
Супругу?
Ладно еще отцу. Но…
А, к черту! Что мы — не медики? Тут с больными иногда так извратишься — мастером дипломатии станешь. Найдем, что написать. Просто не за минуту. Так что…
— Благодарю, лэйр Ганц. Обязательно воспользуюсь вашим любезным предложением… а что вы будете делать с работорговцами?
— А что с ними делать? Закуем в трюме — и увезу с собой. Часть повесим, но не оставлять же здесь остальных. Как я понял, у вас и так с припасами негусто…
— Голодать не должны, но и радоваться особо нечему.
— Куда вам еще этих кормить…
— Некуда, — согласилась Лиля. — Я вот попрошу Эрика сопроводить вас. Заодно пусть и прикупит кое — чего в Альтвере, и письмецо барону Авермалю передаст…
Ганц кивнул.
— Это, конечно, еще дней через десять, не раньше…
— А я никуда и не тороплюсь.
Одним словом, высокие договаривающиеся стороны расстались довольные друг другом.
И Лиля отправилась спать. Завтра опять тяжелый день.
Анелия Уэльстерская была на нервах.
С утра она уже успела надавать пощечин служанке, наорать на фрейлину Милии и с трудом сдержалась, когда Мачеха начала выговаривать ей.
Тебе-то легко говорить, корова!
А если я Ричарду не понравлюсь?!
Думаешь, меня пощадят!?
Но сказать это вслух она не могла. И ограничилась только покорно склоненной головой.
Завтра.
Он прибывает завтра.
И начнется схватка. Жестокая. Не на жизнь, а на смерть. Безжалостная.
Анелия не собиралась останавливаться ни перед чем. Она дерется за свою жизнь.
О муже она даже и не вспоминала — куда там! Какой Лонс?! О чем вы?! На карту поставлена ее жизнь!
И Анелия намеревалась бороться всеми средствами.
Пузырек с ядом лежал в дальнем углу комода….
Джайлс Леннард, дворецкий в столичном доме графа Иртон, открыл дверь.
— Письмо его сиятельству…
Джайлс кивнул, взял письмо и закрыл дверь перед курьером.
Привычно посмотрел на свиток.
Патер Симон Лейдер… Альтвер…
Странно. Какие могут быть у захолустного патера
Но — приказ есть приказ. Джерисон Иртон распорядился пересылать ему всю корреспонденцию, и Джайлс так и поступит.
С первой же оказией.
Ричард посмотрелся в полированную серебряную пластину.
— Красавец. Просто картинка.
— Поехидничай мне, — огрызнулся Рик на кузена.
Джес послал ему невинную улыбку.
— Мне-то что. Это у тебя завтра смотрины…
Рик сморщил нос.
— У меня.
Они остановились примерно в трех часах пути от столицы. Официальный визит к Гардвейгу планировался завтра утром. А пока просто отправили гонца с верительными грамотами. Теперь начнутся дипломатические танцы.
Гонец прибудет к Гардвейгу.
Тот ответит любезным письмом и пошлет кого-нибудь встретить посольство. Будет много меда, много яда, много расшаркиваний и уверений в своей нежной любви к прибывшим. Потом официальный прием, где Ричард и познакомится с потенциальной невестой.
И начнется серьезная игра.
Ричард даже не сомневался — в Уэльстере будут весьма не против. А сам он?
А сам он не знал. В любом случае, если есть выбор, глупо не посмотреть на оба варианта. Сердце мужчины было абсолютно свободно — и он не испытывал никакой тяги к браку. А уж на примере кузена…
— Кстати, тебе ничего из дома не пишут?
— Пока нет. Вся почта будет собираться дома, потом мне ее перешлют сюда. Хоть бы моя корова родила…
— Теленка. От быка, — подколол Ричард.
— Тебе это тоже предстоит.
— Не для себя страдаю — для блага государства.
— Если бы оно еще это оценило….
Вот на последнее Рик не надеялся.
Но вдруг ему повезет встретить свою Джессимин? Мачеху он помнил. Ее любовь, нежность, ее искренность… Помнил, каким светом загорались ее глаза, когда отец входил в комнату — если Альдонай милостив, ему дадут хотя бы половину от такого счастья.
Если же нет…
Люди живут и без этого.
Но думать о такой перспективе откровенно не хотелось.
Марта принесла девочке теплого молока на ночь. Присела рядом, погладила по волосам.
— Лилюшка, родная моя…
Лилиан Иртон повернулась, уткнулась носом в теплое плечо няни.
— Нянюшка, я так устала, если бы ты только знала…
— Да еще бы! Мыслимое ли дело! Графине — раны каких-то смердов зашивать!
Лиля грустно улыбнулась.
— Так кто ж меня вышивать учил? Сама понимаешь, кроме меня таких искусниц и нету… Да и… они нас защищали.