Средневековая история. Тетралогия
Шрифт:
Лилиан Иртон неплохо изображала эмоции. Но тут… когда она улыбалась и раскрывала руки навстречу Миранде, ее глаза сияли таким теплом и светом…
Это шло из души. Определенно.
Да и своих людей…
Лилиан тепло относилась ко всем своим людям. Это не разыграешь. И ее любили в ответ.
Единственный, о ком они не говорили…
Джерисон, граф Иртон.
Александр дружил с ним и даже симпатизировал этому человеку. И сейчас понимал, что добром такие вещи не кончаются.
Лилиан не желала зла, он видел это вполне отчетливо. Но и добра такое принести не могло. А он…
Александр даже зубами скрипнул.
Он знал Джерисона.
Первая растерянность перейдет у мужчины в агрессию. А потом… потом результат будет непредсказуем.
Сегодня Александр собирался сделать крохотный шаг. Поговорить с Лилиан.
Зачем?
Казалось бы — что ему до этого?
Но… Лилиан знала о его проблеме. Она не выдала его ни словом, ни жестом, она сочувствовала ему — это было видно. Она — понимала. Сняла с его плеч тяжкий груз. И ему хотелось отплатить добром за добро.
Графиню он застал о чем-то беседующей с Ганцем. Оба явно были заняты, чертили на листе бумаги кружки и стрелочки…
— Лилиан…
Женщина повернулась.
Вспыхнули зеленые глаза, просияла улыбка… красавица. Иначе и не скажешь. Когда вот так прорывается наружу внутренний свет души — становится неважно, какой формы нос или там уши. Она просто светится. И это выглядит почти чудом.
— Александр, добрый день. Рада вас видеть…
И это не светские любезности. Она действительно рада.
— Я хотел пригласить вас на верховую прогулку. Вы сегодня еще не выезжали?
— Мне надо бы съездить в Тараль. Вы составите мне компанию?
Фалион кивнул. А поговорить можно и по дороге.
Лиля была неглупа. И взгляды, которые бросал на нее Фалион, заставляли женщину нервничать.
Лишь бы не влюбился. Вот уж что будет некстати… терять друга ради сомнительных радостей секса… почему сомнительных?
Да не до того!
Выспаться бы! Отдохнуть, расслабиться… а этого и не дают. Сплошные стрессы.
Сколько людей жалуются на фригидность или импотенцию… а чего удивительного? Нервы не выдернешь, а ими многое управляется в нашем организме.
Но что теперь делать? Перевести стрелки? Или…
Лиля выбрала второе. И пошла навстречу опасности.
— Александр, вы хотели со мной поговорить о чем-то?
— Да, Лилиан. Прошу понять меня правильно… мне придется говорить о достаточно личных вещах…
— Я обещаю внимательно выслушать, — откликнулась Лиля, удерживая на лице маску спокойствия.
Фалион вздохнул. И как в воду бросился.
— Лилиан, вы стали невероятно популярны. Вы красивы, умны, на вас мечтают походить все женщины, вы вхожи к королю, вы сейчас на вершине. А что будет потом?
Лиля пожала плечами.
— Не знаю. У меня нет выбора. Я просто живу.
— Вы мечтаете всю жизнь прожить вот так? В делах, без мужа, без детей…
Женщина опустила глаза. Фалион ударил в самое больное место.
— Нет. Я хочу любить и быть любимой, хочу семью, детей… только это не от меня зависит.
— Правильно. От вас — и от Джерисона. Лилиан, поймите меня правильно. Вы стали мне дороги, Джерисон мой друг… если бы я видел, что вам не нужно ничего, кроме власти — я бы и слова не сказал. Но вы ведь не такая. Вы теплая, домашняя, просто вам пришлось стать — такой как сейчас. Но если бы это было возможно, вы бы…
Лиля покачала головой.
— Я бы с радостью жила спокойной жизнью. Если бы меня не пытались убить. Если бы не… да вы и так все знаете. Стоит ли пересказывать?
— Не стоит. Я помню. А вы помните, что вы — графиня Иртон?
— И рада бы забыть…
— Супруга Джеса.
— И что?
— Сейчас он далеко. И что делаете вы?
— Спасаю свою шкуру — и шкуру его дочери! — огрызнулась Лиля. Но серые глаза смотрели так, что она невольно успокоилась. Было в Фалионе что-то такое… сдерживающее самые яростные порывы. Не смирение священника, нет. Внутренний стержень. Твердость, которая заставляет спасовать перед собой.
И Лиля отступила.
Опустила глаза первой.
— Правильно. Ни у кого не повернется язык осудить вас. Вы спасаете себя. Но в то же время… Лиля вы осознаете, что мужчины — существа достаточно гордые?
— Да, мне говорили…
— Вы не оставляете от гордости Джерисона камня на камне. Вот скажите — он скоро возвращается. Как вы себе представляете вашу встречу?
Лиля порадовалась, что сидит. Стояла бы — упала бы.
Как?
Каком кверху!
Не знаю!!!
— Возможно… разговор?
— А возможен ли между вами будет этот разговор?
Лиля сверкнула глазами. Но куда там…
— Если бы я не считал себя вашим другом — я никогда не начал бы этого разговора.
Лиля выдохнула. Положила руку в тонкой кружевной перчатке на руку Александра.
— Простите. Я знаю, вы мой друг.
— И мне хочется оставаться им и дальше.
И где-то там, в глубине души, скрытое даже от себя… они смогут видеться и общаться — если Лилиан останется в столице. А для этого ей надо договориться с мужем. Потом, возможно, у них будут отдельные жизни. Но при первой встрече… Александр знал себя.
Да плюнул бы он на все наставления и уговоры. Дальше Вирмы не сошлют!
И такого бы наворотил с раздражения, непонимания и злости… нет, Лилиан обязательно надо предупредить.