Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии
Шрифт:
Известно, что на XIV и XV вв., особенно на XIV-й, пришелся демографический спад, начавшийся, вероятно, в первой половине XIV в., когда в 1317-1318 гг. вновь случился большой голод и в результате сокращения населения произошло то, что называют «исходом из деревни». Этот демографический кризис резко усугубился с 1348 г. в результате нескольких эпидемий черной, т.е. бубонной, чумы. Напомню, что финансы городов, князей и государств сильно истощались и из-за войн.
Помимо более или менее тяжелого демографического бремени налоги в течение последних двух веков традиционного средневековья переживали подъемы и спады и по другим причинам: хотя государства нуждались в более существенных доходах для укрепления власти, сопротивление населения, как правило, до XVI в. не позволяло им ввести постоянный налог. Государство, усвоившее как будто лучшую фискальную практику — Папское, — тоже переживало подъемы и спады. Унифицирующая деятельность Апостолической палаты, обращение к светским банкирам сделали авиньонское
Папскому казначейству нередко приходилось соглашаться на получение аннатов в рассрочку и даже делать на них скидки. Наконец, авиньонское папство часто сталкивалось с сопротивлением государств, считавших, что такие сборы фактически наносят ущерб государственным финансам.
Для рассказа о фискальной системе государств и ее эволюции в XIV и XV вв. показателен пример Франции. Этот процесс приобрел первостепенную важность при Филиппе Красивом (1285-1314). Король и его советники сначала попытались обложить более или менее длительным, если не регулярным, налогом рыночные сделки. В 1291 г. «для защиты королевства» был введен налог «денье с ливра», который должен был распространяться на всех и взиматься шесть лет. Поскольку собираемость этого налога была слабой, в 1295 г. король переложил его с продажи товаров на их запасы. Введение такого побора не увенчалось успехом. Филипп Красивый хотел также ввести на национальном уровне сборы, успешно опробованные в нескольких городах. Этими налогами облагалась приобретенное состояние или доход уроженцев королевства. Их представили как альтернативу воинской повинности, некогда возложенной на всех мужчин королевства, и для того, чтобы придать этому вымыслу больше убедительности, королевская власть заявила, что их будут взимать до общего сбора арьербана. Новые налоги взимались в 1302, 1303 и 1304 гг., и король добивался согласия на это в ассамблеях от церковных и светских магнатов, а иногда от городов, имевших особые отношения с королевской властью и называвшихся «добрыми городами». Введенную в 1341 г. габель в 1356 г. пришлось отменить. Такие старания ввести королевские налоги вошли в число главных причин периодических восстаний XIV и начала XV в. и, главное, надолго усилили власть сословных собраний, некоего зародыша парламента, на утверждение которых король должен был передавать вопрос о введении новых податей. Французской королевской власти также не удалось — возможно, она и не пыталась это сделать — улучшить управление налоговой системой. У финансов французской монархии XIV-XV вв. не было бюджета, а поскольку средневековые документы со сведениями о ценах и численными данными — редкость, пытаться его рассчитать очень трудно. Во всяком случае, кроме как накануне крупных военных операций, например в Столетней войне, эта монархия не интересовалась финансовыми прогнозами, и занимались ими лишь некоторые особо важные экономические и финансовые центры. Это, как показал Уго Туччи, можно сказать о Венеции [57].
10. УСОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ В КОНЦЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
В XIV-XV вв. развитие торговли, вероятно, не столь мощное, как в течение долгого XIII века, привело к созданию новых средств, позволяющих покрывать растущие потребности христианского мира в деньгах, не прибегая к массовому вбросу реальной монеты в условиях, когда недостаточная производительность европейских рудников драгоценных металлов и рискованный характер доставки этих металлов из Африки или с Востока ограничивали возможности чеканки монет в Европе.
Переводной вексель и договор страхования
Двумя главными новшествами, позволявшими отчасти удовлетворять новые потребности при нехватке реальных монет, были переводной вексель и практика страхования. К изобретению переводного векселя подтолкнула, помимо неудовлетворенной потребности в монетах, о которой я только что упомянул, еще и реакция средневековых купцов на сезонные колебания валютного рынка. Эти колебания были связаны с датами проведения ярмарок, с урожаями и временем их созревания в году, с прибытиями и отбытиями морских торговых караванов, с обычаями правителей в отношении финансов и казначейских дел. Замечено, что включение денег в феодальный оброк изменило традиционный календарь: датами массовых выплат стали Михайлов день в конце сентября и День всех святых в начале ноября. Потребность в деньгах могла варьироваться в зависимости от других обычаев. Один венецианский купец в середине XV в. отмечал:
В Генуе деньги дороги в сентябре, январе и апреле по причине отплытия кораблей [...] В Риме, где находится папа, цена денег меняется в зависимости от количества вакантных бенефициев и от перемещений папы: где бы он ни находился, она там растет [...] В Валенсии они дороги в июле и августе в связи с зерном и рисом [...] в Монпелье есть три ярмарки, вызывающие сильную дороговизну денег [...].
Бельгийский историк Раймонд де Ровер дает следующее принципиальное определение переводного векселя:
Переводной вексель был соглашением, по которому «кредитор» [...] передавал денежную сумму «получателю» [...] и получал взамен обязательство, подлежащее оплате в срок (кредитная операция), но в другом месте и в другой монете (обменная операция). Таким образом, составление любого переводного векселя предполагало кредитную операцию и обменную операцию, тесно связанные между собой.
Вот переводной вексель из архивов Франческо ди Марко Датини из Прато:
Во имя Бога, 18 декабря 1399 г., вы заплатите в надлежащий срок по этому первому письму Бруначо ди Гвидо и К 0... CCCCLXXII ливра X су в Барселоне, каковые 472 ливра 10 су, то есть 900 экю стоимостью 10 су 6 денье каждое, были выплачены мне здесь Риккардо дель’Альберти и К°. Заплатите в правильной и надлежащей форме и внесите в мой счет. Храни вас Бог.
Гвильельмо Барбери
Привет из Брюгге.
Другой рукой:
Акцептовано 12 января 1399 года. [1400]
На обратной стороне:
Франческо ди Марко и К 0, в Барселоне
Первое [письмо].
Речь идет о тратте, которую оплатил в Барселоне «плательщик» — отделение фирмы Датини в Барселоне — «векселедержателю» — фирме Бруначо ди Гвидо, также в Барселоне, — по поручению «векселедателя» или «получателя» — Гвильельмо Барбери, итальянского купца в Брюгге, — которому «кредитор» — дом Риккардо дель’Альберти в Брюгге — выплатил 900 экю стоимостью по 10 су 6 денье за экю.
Гвильельмо Барбери, экспортер фламандских сукон, поддерживающий постоянные связи с Каталонией, получил денежную ссуду во фландрских экю от брюггского филиала банка Альберти, могущественных флорентийских купцов-банкиров. Предвосхищая продажу товаров, которые он отправил своему корреспонденту в Барселоне, дому Датини, он на этот дом перевел вексель, по которому следовало в Барселоне выплатить деньги тамошнему корреспонденту банка Альберти — дому Бруначо ди Гвидо и К... Произошли кредитная операция и обменная операция. Эта оплата была произведена в Барселоне 11 февраля 1400 г., через тридцать дней после ее акцептации 12 января 1400 г. Такая задержка и составляла «надлежащий срок», менявшийся в зависимости от места, — в отношениях между Брюгге и Барселоной он равнялся тридцати дням, — позволявшим проверить подлинность переводного векселя и при необходимости раздобыть деньги.
Таким образом, переводной вексель отвечал четырем вероятным желаниям купца, предлагая ему четыре возможности:
1) способ оплаты торговой операции;
2) способ передачи фондов в место, где используется другая монета;
3) источник кредита;
4) финансовую прибыль за счет игры на различиях и колебаниях обмена в разных местах в тех рамках, которые были определены выше. Действительно, помимо торговых операций между двумя, а чаще тремя местами могла идти торговля переводными векселями. Этот рынок векселей, очень оживленный в XIV и XV вв., давал возможность для широких спекуляций [58].
Зато непохоже, чтобы средневековым купцам была известна практика индоссамента и дисконта, датируемых только XVI веком. У ганзейцев в конце средних веков встречалось очень примитивное долговое обязательство — простое платежное поручение.
Несколько медиевистов вступило в дебаты о понятии риска. Я уже упоминал книгу, которая была ему посвящена, и отмечал, что не разделяю негативных воззрений Алена Герро, даже если в представлении средневековых людей то, что мы называем деньгами, не было столь явно, как сегодня, связано с современными понятиями риска, угрозы или опасности. Похоже, что прогнозы, которые требуют оценивать риск, с XIII в. интересовали деловую среду в определенных местах христианского мира, где могли ворочать большими капиталами, в частности в Венеции. Во всяком случае, соответствующие соображения и обычаи, особенно когда речь шла об угрозе в море, средоточии всех опасностей для людей средневековья, вызвали к жизни договоры, носившие в XIII в. название securitas(безопасность), предшествовавшие контрактам, которые в XIV и XV вв. заключались все чаще и стали настоящими договорами страхования. Да позволят мне процитировать текст, уже предлагавшийся мной в более раннем исследовании [59]. В реестре, на титульном листе которого написано: «Вот реестр Франческо ди Прато и К°, имеющих резиденцию в Пизе, в каковом мы запишем все договоры страхования, которые составим для других; да поможет нам Бог получить от этого прибыль и да избавит нас от опасностей», в записи за 3 августа 1384 г. можно прочесть: