Средневековый бестиарий. Что думали наши предки об окружающем их мире
Шрифт:
Называется талпой, поскольку обречен на вечную слепоту и жизнь в темных местах. Глаз не имеет [88] . Прорывает ходы и выносит землю, пожирает корни под фруктами, отчего греки зовут его aphala [89] .
У муравья три особенности.
Первая связана с тем, что эти существа двигаются цепочкой, и каждое несет во рту одно зернышко. Их товарищи не говорят «дайте нам ваши зернышки» нагруженным особям, а идут вдоль следа последних до того места, где находят зерно и переносят обратно к следующему месту.
88
Когда-то крота называли moldiwarp (ползающий в плесени). Бартон замечает: «Он довольствуется малым, утешаясь несчастьями других. Например, в басне Эзопа крот, жалуясь, говорит лисе, что хочет иметь хвост, как остальные его товарищи, вы жалуетесь точно так же, но я слеп. Оставайтесь спокойными, тогда вы, как я скажу, получите удовлетворение».
Шекспир, как мы уже говорили, не был знаком с бестиариями, тем не менее не исключено, что его острый прагматичный взгляд обычного человека отражает представления того времени. Вот диалог Мортимера и Готспера:
Его героя раздражает вовсе не проблема естественной истории, а ее символические уэльские геральдические видения, которые старый джентльмен явно пересказывает ему из Артуровского цикла.
89
означает «господин без плюмажа на шлеме». Возможно, это относится к растению, не имеющему корней. Или к описанию крота , который подгрызает корни растений и именуется «кастрирующим растения». Предыдущее наименование крота talpa связано с тем, что он роет, что фактически верно, поскольку talpa и scalpere (копать) образованы от одного и того же греческого корня.
Как вы видите, простые слова вовсе не очевидны. Осторожные люди, подобно муравьям, отправляются туда, где в будущем получат вознаграждение.
Вторая особенность заключается в том, что, складывая семена в муравейнике, они делят их надвое, чтобы не умереть с голоду, если часть семян подмокнет и прорастет [90] .
О человек, раздели точно так же слова Библии, то есть распознай их духовное и плотское значение, иначе слово закона станет причиной твоей смерти. Ведь как заметил апостол: «Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит» (2 Кор., 3: 6). Евреи, уделяющие внимание только письму, пренебрегая духовным значением, умрут от голода.
90
Тот факт, что муравьи способны задерживать прорастание семян, хотя и стал известен Элию в 200 году, открыт Морриджем в 1873 году. Браун провел эксперименты по данному предмету со свойственной ему педантичностью.
Третья особенность заключается в том, что во время голода муравей ползает среди посевов и чувствует ртом, где находится стебель ячменя или пшеницы. Если он чувствует пшеницу, карабкается по верхушке стебля, находит зерно и переносит к своему жилищу. Ячмень же предназначен для больших животных.
Как сказал Иов: «Вместо пшеницы, Бог дал им ячмень». О том же речь идет и в учении еретиков. Именно подобные вещи разбивают и уничтожают души людей, как в случае дробления зерна, и сбор выбрасывается далеко прочь. Бегите же, христиане, ото всех еретиков, чьи догмы ложны и не соответствуют истине.
Более того, в Священном Писании говорится: «Муравьи — народ не сильный, но летом заготавливают пищу свою», то есть закладывают урожай собственным трудом. У них нет запертых амбаров, неприступной стражи и нерушимых складов. Смотритель людей видит воров, которым не способен помешать, владелец предвидит свои потери и не мстит.
Как только добычу соберут в черную груду, муравьи начинали кишеть по полям вдоль дорог, сопровождая путешественников. Если невозможно удержать зерно во рту, они переносят его на себе. Владелец урожая наблюдал, не вмешиваясь.
Муравьи славятся и тем, что предчувствуют погоду. Ведь когда замечают, что их припасы сыреют и намокают от дождя, то после прилежного изучения атмосферы решают, что им надлежит сделать, снова переносить свои кучи зерна или выносить наружу, чтобы зерна можно было просушить в солнечную погоду без признаков дождя.
Наконец, когда вы не видите ни малейших признаков дождя в небе, муравьи станут перетаскивать обратно в свои хранилища фрукты.
Часть вторая
ПТИЦЫ
Бестиарий — это книга
Поучительных рассказов
О животных и о птицах,
Помогает нам постигнуть,
Что есть зло и что есть благо,
Путь в царство небесное,
Который нам указывает Господь.
Обычно птицами называют всех, кто летает, их много, они относятся к разным видам, сильно отличаясь друг от друга своей сущностью. Одни простодушны, как голубь, другие хитроумны, как серая куропатка. Одни подчиняются человеку, позволяя себя приручить, как соколы, другие радуются человеческому обществу, как гараманты [91] , третьи, подобно сизому голубю, предпочитают вести скрытый образ жизни в пустынных местах.
Некоторые питаются только зерном, которое находят, как гуси. Иные питаются плотью и склонны к нападению или воровству, как коршуны. Некоторые собираются в стаи, подобно скворцам и перепелам, или предпочитают жить в одиночку, добывая пропитание охотой или хитростью, как орел, ястреб и им подобные.
91
Ни данное слово, ни что-то приблизительно его напоминающее не встречается ни у Альдрованда, ни у Лиддла, ни у Скотта, ни у Левиса, ни у Шорта, ни у Бакстера, ни у Джонсона.
Гараманты — племя, впервые упомянутое у Геродота. Предполагают, их столицей была Гарама, находящаяся в Фазании, сегодня Фессане. Фазания происходит от реки Фасис в Малой Азии. Отсюда и «фазанос» (-).
Если название «фазан» происходит от Фазании, а вовсе не от реки Фасис, «гараманты» можно перевести как «фазанцы».
Одни пищат ласточками, другие выдают самые прекрасные песни, как соловей, лебедь или черный дрозд. Лишь немногие, как попугай или сорока, воспроизводят слова и голоса людей.
Еще большее количество птиц различаются индивидуальными особенностями и привычками. Поскольку существует такое множество видов птиц, невозможно представить их все. Не всякий способен проникнуть в пустыни Сирии, Индии и Эфиопии, чтобы изучать разновидности и различия.
Их называют птицами (aves), потому что они не следуют прямой дорогой (vias), всегда передвигаются причудливо извилистым путем. Они крылатые твари (alites), ибо поднимаются ввысь с помощью крыльев (alls) и достигают небес благодаря силе и перьям.
Птицы (volucres) способны летать. Мы используем глагол «летать», подразумевая «крылья», подобно тому как глагол «ходить» ассоциируется с «ногами». Vola с ладонью или подошвой, поскольку оно обозначает среднюю часть человеческой руки или ноги. У птиц это средняя часть крыла с перьями, благодаря его движению птицы летают, отсюда и volucres.
Птенцы называются pulli, или птенчики. Отпрыски четвероногих тоже именуются pulli, а человеческого мальчика именуют pullus. Фактически все новорожденные существа называются pulli, потому что рождаются грязными или загрязненными. Потому наша грязная одежда — pulla.
Крылья с расположенными на них в определенном порядке перьями — это приспособления, благодаря которым птица летает. Более того, они называются так (alae) потому, что пернатые с их помощью питаются (alant) и укрывают ими своих детей.
Крыло (pinna) — понятие, образованное от парения (a pendendo), полета, отсюда также происходит «взвешивать, подвешивать» (pendere). Птицы, поднимаясь в воздух, удерживаются с помощью перьев.
Перья по аналогии с волосами pluma quasi piluma, ибо растут так же, как волосы на теле четвероногого животного.
Известно, что имена многих птиц придуманы по аналогии с их голосами и основаны на звукоподражании, например кукушка, сорока, крачка, зяблик. Иногда за основу взят особый характер звуков (сова — англ. owl — от эха) [92] .
Получил свое (aquila) имя благодаря остроте (acumine) глаз. Орел, находящийся на огромной высоте, способен видеть, как плавают маленькие рыбки, а человек не может его увидеть с земли. Обрушившись на свою жертву молнией, орлы способны унести захваченную добычу на крыльях [93] .
92
Сова названа так благодаря народной этимологии. В большинстве языков звукоподражательное происхождение.
93
Сэр Томас Браун язвительно замечает по поводу зрения орла: «Не отвергая панегирика Сенеки и никоим образом не оскорбляя плешивости, я считаю правдивым рассказ Элия об Эсхиле, на которого однажды упал орел, принявший плешивую голову за скалу или черепаший панцирь. Очевидно, перед нами величайшее заблуждение по поводу зоркости этого животного».