СССР-2061 (антология)
Шрифт:
Гарсиа опустил пистолет молча.
– Командир отряда я, – все-таки сказал Раст.
– У тебя руки заняты, – ответила Смирнова как-то так, что он не разозлился, как ни старался.
Где уж тут тратить силы на злость.
Смирнова подошла у Джеггинсу, опустилась на одно колено, коснулась бледного лба, слабо вздымающейся груди и потянулась к физиорегистратору.
– Могу я спросить, что случилось с вами? – спросила она, не отрываясь от экрана.
Хороший вопрос. С промышленным шпионажем в Союзе наверняка строго, как и со всем остальным.
– Мы… мы журналисты, – выдал Раст.
Черт. Вот же черт.
Эммельсент закашлялась и ядовито добавила:
– Да, делаем специальный репортаж об алмазных шахтах.
Специалиста Смирнову этот фарс не заинтересовал.
– Я имею в виду физиохронику. Приступы лихорадки, высокий билирубин, признаки анемии?
Эммельсент и Гарсиа мрачно переглянулись, а Раст сразу кивнул, подумав, что это может помочь Джеггинсу. Выглядел он, похоже, недостаточно невозмутимо, потому что объяснять Смирнова стала именно ему:
– У вашего товарища алгидная малярия, причем я почти уверена, что это парафальцепарум.
Из-за спины Раст услышал глухое ругательство Эммельсент. Держать пистолет стало чертовски тяжело, пальцы как будто ослабели и сами разжимались. Ругаться почему-то не хотелось, хотелось сесть рядом с Джеггинсом и опустить голову. И завыть, может быть. И пусть они все как-нибудь сами, без него.
– Если успеем добраться до нашего лагеря к ночи, я смогу ему помочь. И вам. Сделаем тесты, подберем лекарства, – спокойно продолжила Смирнова, быстро оглядела всех троих, потом разбросанные по земле вещи, что-то прикидывая в уме. – Должны успеть.
Раст посмотрел на Эммельсент.
– У вас там есть синтетический артемизин? – резко спросила она.
– Есть, хотя вашему товарищу не будет от него пользы. Но у нас есть противомалярийная сыворотка.
Эммельсент вцепилась в русскую напряженным взглядом.
– И что же вы, собственно, делаете там? В вашем лагере?
– Тестируем противомалярийную сыворотку, – терпеливо ответила Смирнова. Как будто это, черт возьми, невероятно очевидно.
Эммельсент больно ткнула его в бок, когда забирала свой ствол. Раст промолчал и быстро набрал ей сообщение.
> [Характеристика?]
Она закатила глаза и ответила, не раздумывая.
> [Думаю, у них действительно гуманитарная миссия. И оружия у нее нет].
> [Она из Союза. И без оружия нас всех перебьет].
> [Хочешь сдохнуть тут, хакер, – подыхай один].
Кто бы сомневался.
Укладывая аппаратуру, Раст тихо спросил у Гарсиа, каковы шансы, что русская работает на китайцев, но тот только поморщился и сказал, что когда у твоей родины такие цепкие лапы, ни к чему утруждать себя поисками другой корпорации, которой можно продаться в рабство. Только если замешано что-то личное.
Специалист Смирнова с ее расправленными плечами и голубыми глазами была как с видеоплаката, и у Раста не хватало воображения представить какое-нибудь её «личное».
– Это легко представить. Все важные идеи хороши для детских книжек. Когда можешь – протяни руку и отдавай, не жалей. Когда попадешь в беду – позови, и тебе ответят сотни голосов, поддержат сотни рук.
Почти все вещи Джеггинса Смирнова затолкала в свой рюкзак, а петлю веревочных носилок привязала к багажнику своего драндулета. Сзади носилки, конечно, нес Раст, и он старался не смотреть вниз на фиксирующие ремни и автоматические капельницы. Он не мог позволить себе отстать, как Эммельсент и Гарсиа, поэтому приходилось не только подстраиваться под темп, но и говорить.
Хотя, если честно, молчать ему сейчас было страшно и тяжело, а от незнакомого голоса становилось легче поверить, что скоро все кончится.
– Одновременно самая естественная вещь и большая работа для ума, рук и сердца. Хотя последнее, строго говоря, тоже работа ума. Эмоционального интеллекта.
Немного не то, что ожидаешь услышать, когда спрашиваешь о социализме.
Те двое стажеров, которых Расту пришлось курировать, когда он был еще начинающим технишеном, любили, взламывая какую-нибудь защиту в четыре руки, поболтать. Особенно о политике, используя свои ненормально вежливые и книжные для устного английского конструкции. Раст был уверен, что это распространенное хобби в Союзе, но Смирнова отвечала довольно пространно и без особого удовольствия, не то что о своем паразитологическом настоящем.
– Ты тоже это знаешь, командир Раст. Все знают. Вещи вроде этой нетрудно знать, а вот сделать..
– Невозможно, – буркнул Раст.
– … труднее.
– Окей. От других строителей я слышал, что социализм требует предельно инженерного подхода, и эмоции только мешают.
– Да, звучит тоже неплохо, – согласилась Смирнова. – Трудно однозначно ошибиться, говоря о таком. Социализм – для всех, иначе бы он так не назывался.
Ноги вязли то в хрустящем, то в топком. Легкие будто наполнял раз за разом мерзкий теплый йогурт. Раст больше не оглядывался и иногда не слышал почти ничего, кроме громыхания собственной крови в висках. Но как только голос стихал, спрашивал снова.
– Когда у тебя есть настроение лечь куда-нибудь костьми, командир Раст, ты идешь к нейропсихологу, потому что это корректируется. А когда у меня – я иду на работу, потому что это нормальное рабочее настроение.
– Разве использовать такое – правильно?
– А разве лечить – правильно?
Стало светлее. Ад, в котором Раст провел последние несколько дней, сменялся терпимым африканским редколесьем, где ботинкам легче найти надежную опору, а глазу – приятный далекий ориентир. И никакой засады. Может, Эммельсент и была права, она ведь все-таки профи.
– Окей, но то, что ты делаешь, все равно очень подозрительно.
– Разве ты бы не сделал бы так же, командир Раст?
Конечно, Раст не сделал бы, но сейчас это почему-то невозможно было сказать, хотя нет в этом ничего постыдного, обычное человеческое благоразумие.
– Ты уже сделал.
Смирнова оглянулась через плечо на Джеггинса, Раст посмотрел на прилипшие к виску светлые волоски, на тонкие губы в трещинах и оставил её с её неправильным ответом.
Между рядами тентов и пластиковых вагонов, похожих на мусорные контейнеры, стояли местные. Совсем местные, черные в китайских синтетических тряпках, целая толпа собралась. Оружие было даже у голых по пояс и у детей.