СССР-2061. Том 7
Шрифт:
Соревновались в футболе и рукопашном бое, чтобы не было обид, поделились на команды хаотичным образом. База имела настоящее футбольное поле, Иван даже попытался выдернуть клок травы, настолько тот выглядел натурально. Ради большей фееричности купол сделали полностью прозрачным, и это стало чем-то невероятным – футбольное поле с изумрудно-зеленой травой, огромные звезды над головой и астероидный пейзаж вокруг. Первое время Иван не мог даже сосредоточиться на игре, так фантастически все выглядело. Болельщики свистели, что-то скандировали, даже лузгали семечки. Команда Ивана выиграла и им устроили настоящее награждение с подкидыванием
— Прости, Вань, я не рассчитал, Гюнтер был чертовски расстроен. Ивана поместили в госпиталь.
— Залечим в течение трех дней.
— Как же, доктор, корабль завтра уходит?
— Что делать – заберет на обратном пути.
Ивану было очень обидно – такая ерунда и вот, но Старик решил также: «Здесь залечат за три дня, а на корабле не меньше десяти будешь в лазарете без толку болтаться, заберем через неделю, все равно зайдем за почтой».
На постановку местной театральной труппы не пустил доктор. Сказал – посмотришь на стене. Пришлось смотреть на стене. Одна стена в палате превращалась в экран для лежачих больных. Вообще, телевидение в Конфедерации не жаловали – пассивное потребление смыслов, но кое-где, например, в больницах имелись приемники телесигнала. Ивану дали какие-то таблетки и он уснул.
Снилась чушь. Но было настолько страшно, что несколько раз он просыпался. Снилось, что откуда-то с краю на вселенную наползает что-то, и это что поглощает звезды, гасит их, было безумно жалко звезды, он бросался на невидимого врага с новым боевым кличем красного космофлота – За звезды! Но каждый раз его отбрасывала невидимая холодная сила.
Утром зашли попрощаться Старик и Гюнтер. Иван рассказал Старику свой сон. В Университете на курсе психотехники им читали лекции о непрямых, но доказанных связях между реальностью и сном. Старик усмехнулся: «Молодец не из робких – за звезды вступился. Прощай, жди нас через три дня». И они ушли.
«Яростный поход» шел к последней в этом районе, восьмой станции. Установили радиоконтакт.
— Как дела, ребята?
— Все отлично, когда подойдете?
— Четыре часа.
— Хорошо.
— До встречи.
— До встречи.
Что-то черное навалилось на Старика, взорвалось и он потерял сознание. Очнулся быстро, рубка разгерметизирована, его спас автоскафандр, парнишка из ГДР, Гюнтер, убит, старпома нигде нет, наверно, выбросило. Атаковали, что ж, это должно было случиться рано или поздно. А радиобмен? Записали, смодулировали, элементарно. Да, подходят выпотрошить нас. Этот я знаю – Viva la muerte, Галичина и два номерных. Связь, конечно, снесли, Старик попытался оживить пульт, бесполезно, да и глушат, конечно. Похоже, это настоящий конец. Плен? Дождаться десанта, выйти, сказать – я коммунист с 12 года, не убивайте меня, я хороший. Все еще шутишь, Сергей. Он шел, пошатываясь к машинному, как этот молодой Бортов сказал- «За звезды». Да, именно, чтобы они светили для нас всегда.
Вспышка в районе восьмой геологоразведочной базы Пояса была зафиксирована автоматической станцией слежения С8768к и идентифицирована как взрыв ускорителей советского фрегата типа «Весна человечества». +++
Новый человек.(130)
Завтра выпуск. Сколько лет я шел к этому дню. С детства было две мечты – звезды, и стать как отец – новым человеком. Завтра одна из них станет на полшага ближе.
Новая черная форма лейтенанта советского космофлота поблескивает серебряными звездочками. Во внутреннем кармане предписание – бортинженер фрегата «Яростный поход», Пояс Астероидов.
Иван календарно самый старый лейтенант космофлота. Родился еще во время реставрации, в 2016 году. После восстановления Союза, в двадцать втором, советская власть лихорадочно стала работать над прорывными технологиями во всех областях науки. Было ясно, что малейшее отставание от Запада в технологической гонке будет означать гибель с таким трудом возрожденной страны Советов. Приоритетными были признаны направления, открывавшие для промышленного освоения космическое пространство, в том числе и дальний космос.
Ивану удалось попасть в программу анабиотических исследований. Эксперимент заключался в полной имитации двадцатилетней дальней космической экспедиции. По расчетам, именно такой срок займет полет туда и обратно до ближайшей к Солнцу звездной системы на перспективных фотонных ускорителях. Параллельно начались работы по строительству двух кораблей «Коммунист» и «Товарищ».
— Товарищи офицеры, поздравляю вас с успешным окончанием славного Качинского краснознаменного летного училища Военно-космических сил СССР!
— Ура-а-а! Ура-а-а! Ура-а-а!
— Уверен, что каждый из вас будет достойно нести высокое звание офицера советского космофлота!
Все, теперь только вперед, пару лет отбарабаню в патруле Пояса. А там – рапорт в дальний. Конечно, конкурс, конечно, будет непросто, пишут, что до трехсот рапортов на место в экипаже строящегося «Большевика», но у меня-то есть преимущество. Я-то уже «летал».
Первая «разморозка» после пятилетнего анабиоза была самая трудная и физически и психологически. Физически, из-за не до конца доведенных анабиотических препаратов, а психологически…. Когда начинался эксперимент, шел 2036 год, страна Советов только что провела высокотехнологическую реиндустриализацию и закончила реформу экономической системы, суть которой заключалась в создании трехукладного хозяйства – коммунистический сектор, социалистический и частный.
Попасть в коммунистический сектор было просто – нужно было отказаться от собственности и рыночных отношений и поступить на работу в одно из коммунистических предприятий. В секторе действовала распределительная система на основе научно обоснованных норм потребления. Коммунистические предприятия работали, в основном, на прорывных научно-технических направлениях и в сельском хозяйстве. Социалистический сектор мало отличался от того, что был в старом СССР, ну а в частном действовали законы свободного рынка.
Таким образом, советский человек мог свободно выбрать, жить ли ему при коммунизме, социализме или пытать счастья в рыночной стихии. Темпы развития СССР, и так высокие после отказа от капиталистического эксперимента, увеличились настолько, что правильность выбранного в 22 году пути, становилась очевидной всем. Остановить СССР и тем сохранить свою гегемонию Западный мир мог только войной. И война назревала.
Впервые после разморозки, подходя к коммуникатору модуля управления, Иван боялся услышать что-то вроде: «Ребята, эксперимент свернут, институт эвакуирован, враг под Смоленском»