СССР: Дневник пацана с окраины

Козлов Владимир Владимирович

Маненок учился в двадцать восьмой – невысокий пацан с черными волосами. Класса до десятого он ездил на старой «раскладушке» с синей рамой. Иногда я видел, как он идет из школы с Людкой из четвертого подъезда. Они, наверно, учились в одном классе. Один раз они сели на лавку возле нашего подъезда, она открыла сумку и достала журнал. Они сидели и листали его, потом он что-то ей сказал, и она стукнула его кулаком в живот – несильно, в шутку, – потом еще и еще раз. Он не защищался, а сидел и хохотал. Людка встала и ушла.

* * *

Прошло пятнадцать минут урока. Зоологицы не было. Я подошел к Коле.

– Что, может, пойдем погуляем? Или давай ко мне?

– Что-то мне лень. И надо еще географию поучить. Он меня давно не вызывал…

– Да ну, на фиг, учить географию. Что-нибудь ответишь…

– Не, я лучше поучу…

– Ну, как хочешь. «Дипломат» мой возьмешь тогда, если я не приду до звонка? Хорошо?

– Ладно.

Кабинет биологии был на первом, рядом с лестницей в буфет и столовую. Дальше по коридору были двери в канцелярию, пионерскую комнату и кабинет директора, а напротив – гардероб и выход.

Техничка в облезлом халате мыла пол, водила мокрой тряпкой на швабре по плиткам. В ведре с водой плавал мусор. Я вышел на улицу. На крыльце стоял Кузьменок – его на зоологии не было вообще. Он спросил:

– Сигареты есть?

– Нету.

– Пошли в спортзал. Вдруг там урока нет – возьмем мяч, поиграем.

– Пошли.

Кузьменок подергал дверь спортзала – закрыта. Он наклонился, глянул в замочную скважину.

– Вроде никого.

– Может, пошли на лыжах…

– А зачем замыкать спортзал?

Я пожал плечами. В женской раздевалке послышался шум. Кузьменок открыл дверь, заглянул. На лавке сидели Воронкова и Шатуро из восьмого «Б». Раздевалка была узкой, и они уперли ноги в стену. Их платья задрались, но трусов видно не было, только ляжки в черных колготках. Обе сразу спустили ноги на пол.

– Ну, заходите, раз пришли, – сказала Шатуро.

Они обе засмеялись. Кузьменок зашел в раздевалку.

– А тебе что, особое приглашение надо? – спросила Шатуро. – Или ты, может, стесняешься, что женская раздевалка?

– Не стесняйся, здесь ничего нет. Такого… – Воронкова засмеялась. – Одни портфели. Никто не переодевается, когда на лыжах…

Я зашел.

– А дверь? – сказала Шатуро.

Я закрыл дверь, сел на лавку рядом с Кузьменком. Он спросил:

– А вы чего не пошли на лыжах?

– Нам нельзя, – ответила Шатро.

– А почему нельзя? – спросил я.

Они обе засмеялись.

– Маленький ты еще. – Воронкова опять засмеялась. – Подрастешь – поймешь.

– Э, вы пацана не под…вайте, – сказал Кузьменок. – А то я могу и не понять…

Он в шутку замахнулся на Шатуру.

– А я тоже могу и не понять. – Шатура тряхнула кулаком перед мордой Кузьменка.

– У вас кто физику ведет – директор или Минин? – спросила Воронкова.

– Минин, – ответил Кузьменок. – Гондон сраный…

– У нас тоже он, – сказала Воронкова. – А знаете, что он развелся и женился на Павловской, математичке? Не знаете? Ну, вы вообще как с дуба упали. Вся школа про это трындит. Его жена прибегала, они с Павловской бились, за волосы тягали друг друга…

– А ты что, видела? – спросил Кузьменок.

– Не видела, но мне рассказали. Это было прямо на уроке – у пятого «Б» класса, там, где моя малая. И эта, зацените, прибежала на урок и затеяла драку…

– Нормально, – сказал Кузьменок. – И что потом?

– Ничего. Потягали друг друга за волосы и разошлись. Она пошла потом в райком. Минина должны из партии выгнать…

– А с работы? – спросил Кузьменок. – Пусть бы его, пидараса, выгнали на х… из школы, а то надоел уже… Это самое, а может, у вас есть курить?

– А если есть, что нам за это будет? – спросила Воронкова.

– А что вы хотите?

– Ну, мы много чего хотим. Ты говори конкретно, что ты можешь предложить…

– Коржик из буфета – пойдет?

– Ты хочешь сказать – один на двоих? – Воронкова надула губы.

– Ладно, уговорила. Два коржика по семь копеек. А какие у вас сигареты?

– «Космос». Мы говна не держим, ты разве не знал?

– Ну, пошлите тогда на улицу…

Кузьменок затянулся, выпустил дым, спросил у баб:

– Вам не холодно? А то могу дать пиджак…

– Ладно, как-нибудь обойдемся, – сказала Воронкова. – А то застудишь почки или что-нибудь еще – отвечай потом за тебя…

Кузьменок отдал мне сигарету, расстегнул пиджак, снял и дал Воронковой. Я дал свой Шатуре.

– Ну, какие мы джентльмены, я и не знала… – сказала она.

– «Джентльмены удачи». – Воронкова засмеялась.

По улице Горького проехал «рафик» скорой помощи. От остановки шла старуха в телогрейке, с сеткой. В сетке лежали красно-синие пакеты молока и круглый черный хлеб. Прозвенел звонок с урока.

* * *

Идти в школу в воскресенье было непривычно. Людей на улице почти не было, одни только школьники, но и то меньше, чем всегда. В пятницу классная сказала, что до конца февраля мы будем учиться по воскресеньям, а выходной будет в четверг – для экономии электроэнергии. Какая от этого экономия, она не объяснила – может, и сама не понимала.

Вчера все пацаны в классе сговорились прийти не в пионерских галстуках, а в обычных, но со значками старших пионеров и так ходить, пока не примут в комсомол, а то пионерские уже всем надоели. Я долго копался в папиных галстуках. У него их штук десять, но все – говняные, старые, лет по двадцать или больше, а один вообще старинный: ярко-синий, и на нем – три ласточки сидят на проводах. Я выбрал самый простой: синий, с черными полосками.