СССР. Зловещие тайны великой эпохи
Шрифт:
На седьмой день штурма снаряд одного из «монстров» угодил в башню. Погибли наводчики и замочные, тяжело ранило командира башни. Однако расчет заменили, орудия ввели в строй, и дуэль продолжилась.
Следует отметить, что вскоре «Карлы» были сильно повреждены огнем батареи Александера и их вывезли в Германию. «Дору» же обнаружили летчики и нанесли по ее позиции короткий, но ощутимый удар, выведя из строя энергопоезда, состав спецсопровождения, платформы обслуживания и вагоны с боеприпасами. Генерал-майор, командовавший «Дорой», счел за благо просить о срочном перебазировании за пределы Крыма…
Да, батарея Александера
Под Севастополем нацисты ежедневно теряли до 4500 солдат убитыми и ранеными. Однако и силы защитников таяли. Батарею Александера прикрывал батальон морских пехотинцев и минометная батарея лейтенанта Пятецкого. Они, не щадя себя, выполняли приказ генерала Петрова: «Беречь батарею!» Но к 12 июня от батальона осталось меньше роты. Сильно поредел и 90-й стрелковый полк, державший фронт близ Тридцатой.
Иссякли совсем недавно казавшиеся неисчерпаемыми запасы снарядов. 17 июня последовала новая серия атак, которые батарейцы отбивали собственными силами и выстрелами учебными болванками. Потом перешли на холостые заряды. Подошедших автоматчиков струя пороховых газов с температурой 3000 °C буквально стирала с лица земли.
Положение стало критическим. На общем совете личного состава было принято решение прорываться небольшими группами в горы, к партизанам. Некоторым это удалось. Через несколько дней противник опоясал батарею пулеметными точками. Соловьев, руководивший одной из последних групп прорыва, был тяжело ранен.
Александер уходил последним. В подземных галереях оставались только раненые, которые не могли передвигаться, и медперсонал.
24 июня командир попрощался с политруком и вместе с небольшой группой батарейцев через водосток ночью вышел к реке Бельбек. Через несколько дней предатель из местных жителей выдал Александера, и после пыток он был расстрелян в симферопольской тюрьме.
После ухода из Севастополя последних кораблей на батарее продолжались подземные бои еще 19 суток! Даже когда были подорваны входные двери, нацисты долго не могли войти внутрь потерн. Искалеченные моряки встречали их автоматным и винтовочным огнем. Когда же был захвачен центральный пост, старший политрук Ермил Соловьев, не желая попасть в плен, застрелился. В дальних потернах и узких ходах раненые продолжали сражаться почти в полной темноте. Призывы к сдаче и всяческие посулы остались безответными. Тогда гитлеровцы стали нагнетать в подземные сооружения газы. Под землей наступила тишина…
Со времен Первой мировой войны германские специалисты считали себя непревзойденными в области тяжелой артиллерии. Предметом их гордости была сверхдальнобойная пушка «Колоссаль», стрелявшая по Парижу из-за линии фронта.
В самом конце Великой Отечественной войны в руки советского командования попали особо секретные архивы Третьего рейха. Они содержали чертежи и техническую документацию об уже известных нам орудиях-«моистрах», о неосуществленных проектах всевозможного «чудо-оружия». Но каково же было удивление, когда среди этих бумаг были обнаружены описания и чертежи… батареи Александера, сделанные немецкими специалистами.
Это было подлинное научное
В конце был приложен вывод о том, что «форт русских «Максим Горький-1» являлся подлинным шедевром военного инженерного искусства и что именно поэтому, в силу своих исключительных качеств, смог отсрочить падение Севастополя более чем на полгода.
Так самими германскими специалистами был подведен итог давнему спору, который вели русский фортификатор и инженер генерал Цезарь Антонович Кюи и немецкий генерал фон Зауер.
От Кюи до Александера
Этот очерк об артиллерийском «чудовище» Круппа был в сокращенном виде в свое время опубликован в журнале «Техника — молодежи» и был с интересом принят читателями.
Вскоре автору позвонили из Министерства вооруженных сил СССР и сообщили, что очерк прочел тогдашний министр обороны маршал Г.М. Гречко, который был удивлен тем, что в недавно вышедшей в свет многотомной «Истории Великой Отечественной войны» нет ни слова об орудии Круппа, с которым Тридцатая батарея вела артиллерийскую дуэль, и попросил поискать работников Генштаба соответствующие документы. Довольно скоро такие документы были найдены. Это был приказ начальника германского Генерального штаба Таль-дера, датированный январем 1942 года, об отправке под Севастополь с особыми предостережениями и весьма скрытно (после окончания испытаний на полигоне) сверхорудия «Большой Густав» (оно же «Дора») для участия в военных действиях германской армии, о чем и было доложено маршалу Гречко.
Любопытно, что еще одно орудие подобного типа было отправлено в Италию для обстрела городов и железнодорожных узлов. После войны американцы отправили его в США в Национальный музей, где оно и находится в экспозиции, привлекая туристов…
Помимо телефонных звонков автор получил много писем от ветеранов-фронтовиков, защитников батареи. Письма были очень толковые, обстоятельные, с уточнением многих деталей обороны Севастополя.
Например офицер-фронтовик из Белоруссии писал, что, судя по рисунку в журнале, в Германии, близ американской оккупационной зоны, в тупике одной из станций он видел поврежденную «Дору» и даже сфотографировался около нее вместе с другими офицерами.
Одно из писем было особенно примечательным. Оно имело крупный заголовок «От Кюи до Александера» и было написано военным инженер ом-строителем Николаем Михайловичем Булькановым, строившим Тридцатую батарею и знавшим ее как свои пять пальцев.
Привожу его письмо с небольшими сокращениями:
«С интересом и, не скрою, с волнением прочитал статью т. Вяткина Льва, но считаю, что в главу «Рождение Тридцатой» необходимо сделать дополнение, заслуживающее быть озаглавленным — «От Ц. Кюи до Г. Александера».
Действительно, Тридцатую (так ее именовали еще в стадии проектирования) начали быстро строить до революции. От той поры остались не только котлованы, но и значительные по объему бетонные массивы. Так что советским фортификаторам пришлось не продолжать строительство, а начинать, что называется, с нуля. И то сказать: документация проекта, чертежи и расчеты уплыли в буквальном смысле за рубеж. (То ли врангелевцы, то ли французские интервенты сделали это.) Так что проектирование начали с обмеров сооружений в натуре.