СССР
Шрифт:
– Вообще убью сейчас.
– Ай. Всё. Теперь ваш коварный план предстал перед моими посветлевшими от боли глазами во всей дьявольской изощренности и полноте. Ты с самого начала хотела охомутать меня только для того, чтобы пробудишь во мне фамильные качества семейного человека, с помощью этих качеств выбить квартиру в центре Москвы, а потом пустить меня на шаурму, а самой занять эту жилплощадь для организации черного угольного транзита. Но страшная правда оказалась внятной мне слишком рано. Теперь я вооружен знанием, и одолеть меня будет не так-то... Ай! Только не там, дура!
– Там, там, только там... Сейчас еще щекотать буду. Куда побежал?
– Эта тайна умрет вместе со мной. А ты будешь в течение трех минут изводиться страшными подозрениями по поводу того, куда я делся и не твое ли счастье сейчас с шумом уносится по чугунным трубам.
– Мое счастье наступает после часу ночи, когда ты сопишь в стенку. Ой, да иди уже. А то убирать еще за тобой.
– Этого вы от меня никогда не дождетесь, гражданин Гад-дюкин.
– Все-таки как он догадался?
– Если бы вы, Эльмира Шагиахметовна, были чуточку более внимательны, то могли бы уловить в обращенном к вам вербальном потоке ключевое сочетание «дедуктивная наблюдательность...»
– Безграмотное сочетание.
– Гнусные нападки мы игнорируем и объясняем: если молодой человек не пидор, а выглядит прилично, ходит в стираном, наглаженном и без засосов, не таскает шлюх и в командировках демонстрирует невероятную моральную устойчивость...
– А ты демонстрируешь, что ли? Кому?
– А, ты ее все равно не знаешь. Элька, пошутил щас. Губы обратно разверни. Пошутил, говорю!
– Шутник. Кошак трепливый.
– Ну вот, при таких исходных, скорее всего, у этого молодого человека как-то личная жизнь устроена. Ну, есть и другие варианты, но мы их рассматривать не будем.
– Почему? Какие?
– Ну, самый примитивный: служебная квартира отсматривается и слушается, а сотрудники «Проммаша» всю дорогу под колпаком папы Панасика.
– Ты что, серьезно это?
– Хм... А разве я не сказал, что не хочу такие варианты даже рассматривать?
– Гали, такое может быть, в самом деле, что ли?
– Ну а почему нет? Концерн кем основан? Во-от. У таких людей не привычка даже, а жизненная необходимость собирать всю возможную информацию. Особенно о своих людях – и тем более на своей площади.
– Господи, и ты так легко к этому относишься. Погоди, а вдруг и здесь микрофоны и камеры натыканы?
– Ну, эт вряд ли.
– Чего вряд ли? Чего лежишь? Вставай, давай посмотрим.
– Щаз. Все брошу и буду голый по стенкам ползать.
– Будешь.
– Женщина, я вам не Спайдермен. Оставьте этих глупостей.
– Гали, ну пожалуйста. Ну нельзя же... Если в самом деле здесь все снимается... Если на нас сейчас кто-то смотрит... И час назад смотрели, получается? Все, я ухожу.
– Эльмира. Эльмира, золотце, сядь, пожалуйста. Простудишься. А лучше ляг.
– Почему?
– Потому что я прошу.
– Когда я просила, ты что-то особо не отреагировал.
– У меня реакция плохая на такие просьбы. Отрицательная. Не пыли пять минут, пожалуйста, меня послушай.
– Ну.
– Что ну? – Слушаю.
– Сядь. Пожалуйста, сядь. Спасибо. Короче, во-первых. Все эти «жучки» довольно дорогая штука, а главное, требующая больших затрат на обработку. Отдел как минимум нужен. «Проммаш» – большая контора, но я по ней год ползаю, и про такой отдел ни разу ничего такого не слышал. Во-вторых, эта квартира куплена и доделана «Союзом», «Проммаш» к ней... про нее ни сном ни духом. А в «Союзе» такого департамента уж точно нет. В-третьих, если бы меня хотели контролировать, просто бы прописали в договоре соответствующий пункт и санкции за его нарушение. А у меня ни в одной подписанной мною бумаге, да и в устном порядке, нету ни одного ограничения по теме разговоров хоть с конкурентами, хоть с агентами иранской разведки. То есть я сам понимаю, о чем не стоит с левыми людьми говорить, а о чем стоит, но это, извини, меня или «Союз» никак не отличает от аналогичного спеца или компании такого же уровня.
– А ну-ка расскажи какой-нибудь секрет.
– Советское – значит, отличное. Только не говори никому, убьют на месте. В-пятых... А, нет, в-четвертых еще. Кой смысл фигачить подслушку в пустую квартиру? Я ж буду здесь жить, по уму-то, только после меблировки. Кто ж знал, что у тебя надувной матрас есть? И, допустим, повешу я ковер поверх камеры, а шкаф поставлю на микрофон – и привет из космоса. В-пятых, b"oten n"ars"ad"an d"a qurqsa~n, tatarca s"oyl"as. [3] В-шестых, давай уже спать, а?
3
( тат.) Если всего боишься, по-татарски говори.
– Давай. Юрист чертов. Любого уболтаешь.
– Ну, про любого не скажу, а вот любую...
– Ой-ой-ой. Казанова по Феллини.
– Девушка, не вам и не в вашем положении выражать скепсис.
– Ха. Да между прочим, это я тебя окрутила. Сам бы ты еще полтора года ресничками хлопал и живот чесал.
– А можно с этого места подробнее?
– С какого? «Живот чесал»?
– «Это я тебя окрутила».
– Перебьешься.
– Аргументируй.
– У женщин свои секреты.
– Мощно.
– Как могу.
– А в порядке братской помощи?
– Не брат ты мне, гнида черножопая.
– Дэвушка, по сравнению с тобой я Снэгурочка.
– Морда татарская.