Стаб
Шрифт:
– Ты элиминатор?
– прошептал я, зная, что он меня не услышит. Да, мои познания этого мира были весьма скудны, но некоторые вещи знал даже я. Потому что если тебе не удалось стать солдатом, ты можешь послужить иерархам в качестве элиминатора. Чистильщика. С незапамятных времен отнимать чужие жизни - легально, а убийца - вполне себе профессия.
– А ты видел одного из генералов.
– Я едва не вскрикнул, когда понял, что он незаметно подобрался ко мне. Опять.
– Кого именно?
– Не знаю, - отозвался
Он оказался ближе, чем я думал. Передо мной чиркнула зажигалка, и я дёрнулся назад, ударившись затылком об стену. Пока он раскуривал самодельную сигарету, я пытался разглядеть его лицо. У него были светлые глаза и широкий зрачок. Светлые ресницы и брови. И волосы, наверное, тоже светлые.
Это было потрясающе. Вроде как быть элитой, но не носить белый цвет, потому что природа уже тебя отметила.
– В ваш тухлый приют снизошел иерарх, а ты даже не удосужился узнать, как его зовут?
– Нам нельзя смотреть на них, подходить и обращаться. Даже старшим.
– Тц, от тебя никакой пользы, - пробормотал он, и я постарался исправиться:
– Бэлар. Это был Бэлар, точно.
Он долго молчал, удивлённый моими словами или... жаль, что я не мог видеть его реакцию.
– Ты словно только что из яйца вылупился. Заявляешь, что видел иерарха, который пропал без вести чёрт знает сколько лет назад. Может, его уже и на этой планете нет. А может он подох. Даже недотепа вроде тебя должен это знать.
Я это обожал, как и любой приютский мальчишка - таинственнейшие истории про вещи, о которых говорить запрещено.
– Он не мог умереть. Он же генерал - сильнейший из энитов.
Многорукий фыркнул.
– Тогда почему же он сбежал, как последний трус?
– Может...
– Ну?
– Может, он решил освободиться.
– Прям как ты, да? Да у вас, оказывается, много общего.
Он откровенно надо мной насмехался. И имел на это право, потому что был старше, умнее, сильнее... бог знает, чем он меня еще превосходил. Кроме того? Я находился у него дома.
– Но если серьёзно, с чего ты взял...
– Там был Рэймс, - предвосхищая его вопрос, ответил я.
– О!
– воскликнул Многорукий, затягиваясь. Огонек его сигареты гипнотизировал.
– Тогда конечно. Рэймс же ни за кем не следует кроме своего хозяина. Так ты думаешь? Неразлучный дуэт - выскочка-кукла и энит-психопат. Они же просто настоящее исключение из всех возможных правил. Эта паршивенькая история вдохновляет таких отщепенцев как ты, не правда ли?
Сначала я решил, что расспрашивая меня, он выполняет часть своей работы: выведывает новости с "поверхности". Теперь же я думал, что ему просто скучно. Поэтому не побоялся ляпнуть:
– Для всех, кто жил в приюте, это было не просто историей.
– Наверное, именно поэтому Бэлар приблизил к себе не лучшего из энитов, а самого последнего неудачника. Чтобы дать вам надежду.
– Нет, я думаю, он сделал это на зло...
– Ха? Кому?
– Своему отцу... Консулу... системе. Не знаю.
– Я слышал, эниты умеют читать мысли людей. А ты, похоже, первый человек, научившийся читать мысли энитов. Да еще и на расстоянии. Мне охренительно повезло с тобой встретиться.
– Нет, я просто...
– Думаешь, что понимаешь его?
– Нет, но...
– А, проваливай отсюда, - протянул Многорукий утомленно.
– Я бы дал тебе совет держать такие вот выводы при себе и вообще рот пореже открывать, но не стану. Вряд ли ты доживёшь до завтрашнего утра, учитывая то, что ты уже нарушил все возможные правила. Пусть с тобой Мэд разбирается. Или те "красотки" в латексе.
Он выпрямился, затушив окурок, и я опять оказался в кромешной темноте. Я не знал, ушел он или еще стоит неподалеку, но все же воскликнул:
– Подожди!
– Мне не ответили, но я рискнул задать вопрос: - Ты правда... элиминатор?
– Ага.
– Ты можешь убить... любого?
– Кроме энитов - да.
Ну да, одним человеком меньше - одним больше, какая им разница, когда у них настроено бесперебойное производство.
Набрав воздуха в грудь, я выпалил:
– Даже Рэймса?
***
– Эй-эй, сбавь обороты.
– Теперь он считал меня не просто придурком, а законченным идиотом. Но я, определенно, вернул его интерес.
– Я думал, вы все, приютские неудачники, считаете его своим богом.
Я осмелел.
– То, что Рэймс стал ликтором иерарха, не его заслуга, а выбор самого Бэлара. Он мог взять кого угодно, любой был бы ему настолько же предан. В Рэймсе нет ничего особенного!
– Ты это с первого взгляда понял, да?
– Он цокнул языком, словно восхищался очередной моей способностью.
– Готов поспорить, тебя ежедневно колотили в этом твоем приюте.
Ладно... похоже, не я единственный умел здесь "читать мысли".
– В нём нет ничего особенного...
– повторил я.
– Когда-то он сам был ничуть не лучше меня.
– Ты ему до смерти завидуешь?
– гадал элиминатор, - или же это что-то более личное?
И тут я как на духу выложил ему то, о чем никому раньше не рассказывал.
Мой голос звучал хрипло и глухо, всё внутри сжималось от боли. Словно память была орлом, терзающим уже затянувшуюся рану Прометея (о котором я тоже теперь знаю). Я сам только тогда по-настоящему понял, насколько сильно пренебрежение человека, которого я видел всего несколько минут, задело меня. Нет, не пренебрежение... Убийство. Своим безразличием он приговорил меня к мучительной смерти. Сначала дал надежду, а потом столь же легко забрал ее. Протянул руку, а когда я поверил в своё спасение, столкнул в пропасть.