Сталин и контрразведка
Шрифт:
— Скажут.
— Да, со временем скажут.
— А как нацисты ведут себя с евреями?
— Евреи в Берлине обязаны носить на левой руке желтую повязку с черной буквой «Y» (юде. — Авт.). В такси можно увидеть таблички «Евреев не обслуживаю». Имеют место еврейские погромы. В магазинах, где владельцы евреи, разбитые витрины или облитые желтой краской двери.
— Мне известно, что гитлеровцы готовят согласно «Плану Ваннзее» полное истребление еврейского населения не только в Германии, но и в оккупированных странах.
— А
— Дело в капиталистической конкуренции. Рурские магнаты прибирают к рукам капитал евреев-капиталистов в Германии.
— Какая на ваш взгляд, Александр Сергеевич, отличительная черта у немцев? — неожиданно спросил Сталин.
— Самоуверенность…
— Ну, этого им всегда хватало и губило их, — произнес хозяин кабинета. — Они нас, россиян, всегда считали недочеловеками. Нет, мы правильно поступаем, что так сурово караем националистов всех мастей. Они лучшие помощники наших врагов. Из националистов влупятся нацисты…
Жукова Сталин уважал за смелость, искренность и решительность. Во время обсуждения первых итогов войны в кабинете Сталина Жуков объективно оценил противника — сильного, мощного, нахрапистого.
— Из этого по-вашему выходит мы должны все время отступать?
— Товарищ Жуков переоценивает противника и недооценивает наши силы, — вставил подхалимски Ворошилов.
— На войне все бывает, товарищ Сталин. Я же всегда привык готовиться к худшему — тогда не бывает неожиданностей. Что же касается замечаний товарища Ворошилова, то его недооценка противника уже однажды дорого обошлась нашим вооруженным силам во время финской кампании.
Сталин поднял руку и остановил Ворошилова, который хотел чем-то возразить, перейдя в наступление очередной колкостью.
Но Жуков бывал и неправ, и ошибался.
После войны, как он считал, был несправедливо «обижен» Сталиным и поэтому оказал решающую помощь в 1956 году на посту министра обороны Никите Хрущеву в развенчании «культа личности» вчерашнего Верховного Главнокомандующего, а до этого в 1953 году в борьбе с Берией. Осознает маршал свою ошибку только в 1957 году и оценит Сталина по-другому — объективно, как когда-то воспринимал:
«Близко узнать Сталина мне пришлось после 1940 года, когда я работал в должности начальника Генштаба, а во время войны — заместителем Верховного Главнокомандующего. О внешности И.В. Сталина писали уже не раз. Невысокого роста и непримечательный с виду, И.В. Сталин производил сильное впечатление. Лишенный позерства, он подкупал собеседника простотой общения. Свободная манера разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память даже очень искушенных и значительных людей заставляли во время беседы со Сталиным внутренне собираться и быть начеку…
Русский язык знал отлично и любил употреблять литературные сравнения, примеры, метафоры…
Писал,
Обычно спокойный и рассудительный он иногда впадал в раздражение. Тогда ему изменяла объективность, он буквально менялся на глазах, еще больше бледнел, взгляд становился тяжелым и жестким. Не много я знал смельчаков, которые могли выдержать сталинский гнев и отпарировать удар…
Работал много, по 12–15 часов в сутки».
Даже лютый враг Советского Союза английский премьер-министр У. Черчилль подметит уникальность личности Сталина:
«Я прибыл в Кремль и впервые встретился с великим революционным вождем и мудрым русским деятелем и воином… У меня сложилось впечатление, что Сталин умеет глубоко и хладнокровно взвешивать все обстоятельства и не тешить себя никакими иллюзиями».
Помощник президента США Рузвельта Гарри Гопкинс:
«Его (Сталина. — Авт.) вопросы были ясными, краткими и прямыми…Его ответы были быстрыми, недвусмысленными, они произносились так, как будто они были обдуманы им много лет назад… Кажется, что у него нет сомнений. Он не признает пустой болтовни. Его юмор остр и проницателен…»
То, что репрессии были — это факт. То, что пятая колонна действовала заодно с врагами нашего государства — это тоже не подлежит сомнению. Действовала она по принципу — неприступные крепости легче всего берутся изнутри.
Доверившись «информации» руководителя НКВД Ежова, Сталин имел отношение к увольнению перед войной около 40 тысяч опытных командиров, якобы по причине политической неблагонадежности. Количество уволенных и причины их увольнения докладывалась ему Ежовым.
Правда, к январю 1938 года в армию и флот было возвращено 11 тысяч ранее уволенных опытных командиров, наверное, не по указанию Ежова, а кого-то выше. Со слов Сталина при наркоме обороны Ворошилове был взят неправильный, поверхностный крен в сторону наказания командиров в армии.
Сталин после ареста и расстрела 4 апреля 1940 года Ежова и его заместителя Фриновского потребовал от нового руководителя НКВД Берии дать ему раскладку по репрессиям 1937–1938 годов.
И вот, что он мог прочесть в статистике: