Сталин и Мао(Два вождя)

Галенович Юрий Михайлович

В своих воспоминаниях Н. Т. Федоренко отмечал, что по прибытии П. Ф. Юдина в Пекин «он тотчас был приглашен Мао Цзэдуном, который предавался воспоминаниям о ранних выступлениях Юдина, беспощадно обличавшего противников марксизма и материалистической диалектики. Не скупился на комплименты и заранее благодарил за “просвещенную” помощь при подготовке текстов его работ, которые, конечно же, страдают “невежеством” и полны “грубых ошибок”».

Спустя некоторое время состоялась встреча с Мао Цзэдуном для разбора замечаний и рекомендаций академика. По мнению присутствовавшего при этой встрече Н. Т. Федоренко, разбор теоретических работ Мао Цзэдуна «скорее демонстрировал хорошо организованную деятельность Комиссии ЦК КПК и ее руководителя (Чэнь Бода), весьма

компетентную их работу, которая в сущности как бы предвосхитила замечания советского философа и свела разговор о них к простой формальности». Комиссия Чэнь Бода «внесла в первоначальный текст значительно больше корректив, чем об этом говорилось во время упомянутой встречи с Мао Цзэдуном. Более того, многие замечания Юдина либо не были приняты, либо изложены в иной редакции». В результате «дело свелось все к тем же “китайским церемониям”. Ничего критического по содержанию избранных работ Мао Цзэдуна высказано не было. Напротив, одни фразы в превосходной степени». [180]

180

Проблемы Дальнего Востока. — 1992. —№ 6. — С. 74–78.

После того как Мао Цзэдун принял предложение Сталина издать его сочинения в Советском Союзе, в Москву поступило официальное предложение ЦК КПК об издании «сочинений товарища Сталина на китайском языке». [181]

Итак, Сталин первым предложил издать труды Мао Цзэдуна в Советском Союзе. Мао Цзэдун был фактически вынужден сделать ответный шаг. Ни труды Сталина не оказали особого воздействия на китайцев, ни труды Мао Цзэдуна не произвели сенсации в Советском Союзе. Такого рода «обмен любезностями» остался одним из жестов в сложной игре, во взаимоотношениях Сталина и Мао Цзэдуна.

181

АПРФ. Ф. 45. Oп. 1. Д. 338. JI. 48. Цит. по: Волкогонов Д. А. Семь вождей. — М., 1995. — С. 251.

Одним из, пожалуй, отрицательных последствий этого шага было назначение Хрущевым послом в КНР в угоду Мао Цзэдуну советского философа академика П. Ф. Юдина, в то время как здесь нужен был такой же китаевед, каким был П. П. Владимиров.

КИТАЙСКАЯ ЧАНЧУНЬСКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА

(КЧЖД)

Одновременно с договором о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР 14 февраля 1950 года стороны подписали также соглашение о Китайской Чанчуньской железной дороге, Порт-Артуре и Дальнем.

Эта дорога была построена в начале XX века на территории Северо-Восточного Китая, или в Маньчжурии, на средства России. В свое время Россия и Китай, по предложению российской стороны, пришли к соглашению о сооружении этой железной дороги как частного предприятия российских коммерческих структур на территории Китая. Обе стороны были заинтересованы в сооружении Китайской Чанчуньской железной дороги (КЧЖД), или Китайской Восточной железной дороги (КВЖД).

Прежде всего, это делалось в рамках союза обеих стран в целях противодействия захватническим планам Японии, иначе говоря, сооружение железной дороги подкрепляло тайный договор России и Китая о взаимной помощи и союзе в отражении агрессии Японии, направленной против интересов России и Китая на Дальнем Востоке; при этом следует отметить, что в то время у Китая не было иного союзника в противостоянии Японии, чем Россия. Россия также была заинтересована в такого рода отношениях с Китаем.

Далее, эта железная дорога обещала внести свой вклад в экономическое развитие как российских дальневосточных земель, так и Китая, который в то время сам не имел ни средств, ни сил, чтобы осуществить такой проект. Россия же благодаря сооружению этой дороги получала относительно короткий рельсовый путь во Владивосток и выход по железной дороге к незамерзающим портам на Желтом море, то есть к Порт-Артуру и Дальнему.

Сталин представлял себе вопрос о КЧЖД как проблему, доставшуюся в наследство от взаимоотношений России и Китая, как овеществленный труд и капитал России, русских людей, который можно было передать КНР немедленно или со временем на определенных условиях.

Что же касается этих условий, то, с точки зрения Сталина, и после Второй мировой войны, особенно после образования КНР, обстановка в этой части земного шара, то есть в регионах Дальнего Востока СССР и северо-востока КНР, характеризовалась прежде всего напряженностью в отношениях СССР и КНР, с одной стороны, и США и их союзников, с другой стороны. С точки зрения Сталина, необходимо было продемонстрировать единство позиций СССР и КНР, чтобы добиваться подписания мирного договора с Японией, урегулирования ситуации и смягчения военного противостояния.

Мао Цзэдун видел ситуацию по-своему. Он соглашался на ряд практических предложений Сталина, суть которых сводилась к тому, что в принципе СССР уходит и со временем (либо незамедлительно) обязательно уйдет из Маньчжурии, но пока (пока это будут считать необходимым власти КНР, пока они будут просить об этом) советские войска останутся в Порт-Артуре, чтобы защищать и СССР, и КНР, а железная дорога пока будет функционировать в интересах и СССР, и КНР. Мао Цзэдун считал такие шаги необходимыми и неизбежными в сложившейся обстановке, то есть Мао Цзэдун хотел использовать в интересах усиления военного потенциала КНР Советскую армию и флот, а советские навыки в эксплуатации железной дороги использовать в интересах восстановления и налаживания разрушенного войной хозяйства КНР; иначе говоря, Мао Цзэдун был намерен использовать довольно существенную военную и экономическую помощь со стороны Сталина.

Складывалось положение, при котором Сталин и Мао Цзэдун взаимно имели выгоду от такого решения вопросов о КЧЖД, Порт-Артуре и Дальнем. При разумном и объективном подходе к делу возникала возможность для обеих сторон толковать ситуацию таким образом, что этот сложный вопрос в двусторонних отношениях России и Китая находил таким образом такое решение, которое не только отвечало интересам и СССР, и КНР, но и позволяло объективно, без предвзятого, односторонне негативного отношения к политике России, толковать действия обоих государств на рубеже XIX и XX веков, а также в первой половине XX века как обусловленные их взаимными интересами.

Все дело было, однако, в том, что Мао Цзэдун был нацелен исключительно на то, чтобы не только сохранять в КНР унаследованное от Цинской монархии и от Китайской Республики предвзятое, однозначно отрицательное отношение к России (в равной степени и к советской России, и к царской России) и ее политике в отношении Китая, но и навечно внедрить в умы китайцев мысль об историческом долге России перед Китаем, который рано или поздно придется вернуть, а также об исторической несправедливости России как нации перед Китаем, в чем России придется рано или поздно повиниться перед Китаем.

Мао Цзэдун полагал, что КПК — КНР следовало твердо и последовательно утверждать, что Китайская Чанчуньская железная дорога, Порт-Артур (Люйшунькоу) и Дальний (Далянь) были сооружены Россией, находились в ее ведении, находились в аренде у России в результате того, что она вынудила правительство династии Цин дать на это «согласие». По мнению Мао Цзэдуна, ситуация с КЧЖД явилась результатом раздела Китая сильными империалистическими державами, в том числе Россией.

Далее, взгляды Мао Цзэдуна на ситуацию, выраженные одним из высокопоставленных работников дипломатического ведомства КПК — КНР, состояли в том, что вплоть до образования КНР Советский Союз «все еще выступал в качестве хозяина КЧЖД, а Китай лишь принимал участие в ее управлении; в Люйшунькоу и Даляне были расквартированы советские войска, построены военные сооружения и т. д.».