Сталин и Мао(Два вождя)

Галенович Юрий Михайлович

К сожалению, Н. С. Хрущев выражал мнение, в котором были смешаны и факты, и его представления о фактах и о том, что происходило в действительности в связи с вопросом о Синьцзяне во времена Сталина.

Если говорить о том, какова была позиция Сталина по вопросу о Синьцзяне тогда, когда ему впервые пришлось обсуждать ее с Мао Цзэдуном, то она, на наш взгляд, выглядит безукоризненно относительно интересов наших двух стран.

Прежде всего, Сталин твердо исходил из того, что Синьцзян — это неотъемлемая часть Китая. На практике он не только не предпринимал никаких шагов для того, чтобы как-то урезать суверенитет Китая и власть Мао Цзэдуна над Синьцзяном, но пошел далеко вперед в сравнении с Мао

Цзэдуном в вопросе об установлении власти Мао Цзэдуна над Синьцзяном.

Именно Сталин, услышав во время бесед с Лю Шаоци летом 1949 года о том, что Мао Цзэдун собирается ставить Синьцзян под свой контроль только в 1950 году, обратил внимание Мао Цзэдуна и его представителей на то, что нельзя оставлять Синьцзян в подвешенном состоянии, так как туда могут дотянуться чужие руки из-за рубежа. В этой связи Сталин предложил оказать помощь в переброске военных сил Мао Цзэдуна на советских транспортных самолетах в Синьцзян. Мао Цзэдун согласился с этим, и эта операция была осуществлена.

Далее Сталин предложил оказать помощь в переброске представителей Мао Цзэдуна в Синьцзян для налаживания связей с соответствующими политическими силами на месте. И это было осуществлено.

Да, Сталин стремился к тому, чтобы в Синьцзяне не было присутствия и влияния американцев, однако, во всяком случае на том этапе развития ситуации, это было в обоюдных интересах и Сталина, и Мао Цзэдуна.

Что же касается создания смешанных предприятий в Синьцзяне, то при Сталине они давали выгоду обеим сторонам. При этом необходимо учитывать и то, что китайская сторона не могла сделать тогда для развития Синьцзяна того, что оказывалось возможным выполнить благодаря участию Советского Союза. С другой стороны, нет никаких признаков того, что у Сталина имелись планы навечно закрепить Синьцзян в качестве «сферы влияния» СССР.

В целом история советско-китайских отношений применительно к Синьцзяну, в том числе и в 30-х годах, может служить примером такого решения вопросов двусторонних отношений, которое шло на пользу и той и другой стороне.

ХАЙНАНЬСКИЙ КАУЧУК

Н. С. Хрущев вспоминал, продолжая свою мысль об ошибочном предложении Сталина создать в Синьцзяне смешанную советско-китайскую компанию для эксплуатации природных ресурсов: «Я сказал Сталину, что китайцы будут, вероятно, возражать против наших попыток получить торговые концессии от них таким же образом, как это делали в прошлом англичане, португальцы и другие иностранцы. “Ты чего суешь свой нос в это дело? — огрызнулся Сталин. — Это не твоего ума дело”. И с этим он продиктовал послание Мао, запрашивая подходящую территорию, на которой предполагалось устроить каучуковую плантацию.

Некоторое время спустя мы получили телеграмму от Мао, содержавшую его ответ. Несколько человек присутствовали, когда мы прочли ответ Мао на предложение Сталина: “Мы согласны создать каучуковую плантацию для вас на острове Хайнань у берегов Вьетнама, но мы делаем это на определенных условиях. В частности, мы предлагаем, чтобы вы предоставили нам кредиты, машины и техническую помощь, необходимую для того, чтобы создать и развивать плантацию нашими собственными силами. Мы возместим вам затраты на эту помощь поставками каучука”.

После того, как Сталин закончил читать послание Мао, наступило длительное молчание. Я избегал взгляда Сталина, потому что знал, что он не позабыл о моем предостережении против того, чтобы выступить с таким предложением. Теперь ответ Мао пришел, как горькая пилюля, которую пришлось проглотить.

Мао, конечно, был абсолютно прав, отвечая именно так, как он это сделал. Он не пытался быть нападающей стороной; он просто подчеркивал гордость и права Китая.

Мы согласились с встречным предложением китайцев и предоставили им помощь, которую они просили, чтобы создать плантацию каучуконосов, но, в конце концов, ничего из этого не получилось. Я не думаю, что китайцы с энтузиазмом отнесись к этому проекту. Они заплатили нам за наши тракторы и займы, но мы не получили от этой сделки никакого каучука.

Этот инцидент должен был оставить свой след в душе у Мао. Как и Сталин, Мао был не из тех, кто забывает. Опыт его общения со Сталиным сначала по вопросу о Синьцзяне, а теперь по вопросу о плантации каучуконосов был вполне достаточным, чтобы убедить его в том, что политика Сталина в отношении Китая имела много общего с империалистической политикой капиталистических стран. Точно так же, как и Сталин, Мао был глубоко недоверчивым человеком. Поэтому конкретные свидетельства того, что Сталину не следует доверять, во много раз увеличились в силу его подозрительности». [196]

196

Ibid. Р. 274–275.

Сталин ставил перед Мао Цзэдуном вопрос о каучуке, сохраняя лицо и, во всяком случае внешне, исходя из интересов и СССР, и КНР. В начале 1952 года Сталин направил телеграмму Мао Цзэдуну, внося предложение, которое, по его мнению, могло положить конец зависимости от империалистов в таком стратегическом сырье, как каучук: «вам следует осуществить насаждение в Китае каучуковых деревьев, обеспечив по крайней мере 200 тысяч тонн натурального каучука в год. Остров Хайнань — база для каучука…Техникой поможем». [197]

197

АПРФ. Ф. 45. Oп. 1. Д. 341. JI. 114. Цит. по: Волкогонов Д. А. Семь вождей. — М., 1995.—С. 270.

СТАЛИН, МАО ЦЗЭДУН И ГАО ГАН

Во время пребывания Мао Цзэдуна в Москве в конце 1949 года — начале 1950 года Сталин, стремясь на деле продемонстрировать и свое доверие к Мао Цзэдуну, и желание способствовать упрочению двусторонних личных отношений со своим китайским партнером, вручил ему копию секретного доклада своего доверенного представителя в то время при Мао Цзэдуне в КНР И. В. Ковалева. В этом документе содержались собранные И. В. Ковалевым, в том числе в беседах с некоторыми руководителями КПК и КНР, в частности с членом Политбюро ЦК КПК и заместителем председателя Центрального народного правительства КНР Гао Ганом, сведения о настроениях руководителей КПК, об их отношении к СССР.

Личный переводчик и консультант Мао Цзэдуна по советским делам Ши Чжэ тогда же ознакомил Мао Цзэдуна с содержанием этого документа. В то время этот жест Сталина сыграл свою роль, помог успешному ведению переговоров в Москве. Мао Цзэдун тогда не предпринял никаких мер ни вообще в связи с этим документом, ни по отношению к Гао Гану. Вероятно, он хотел, во-первых, сохранить в тайне практически от всех своих коллег по руководству КПК содержание документа, переданного ему Сталиным, а в равной степени и сам факт передачи такого документа. Во-вторых, Мао Цзэдун не считал возможным в то время, в ситуации, когда КНР во многом зависела от помощи со стороны СССР, развернуть в КПК борьбу против людей, так или иначе сотрудничавших с советскими коллегами. В-третьих, Мао Цзэдун желал усыпить бдительность Гао Гана. В-четвертых, при жизни Сталина Мао Цзэдун считал нецелесообразным, а вероятно и невозможным, открыто наказывать Гао Гана.