Сталин и Мао. Два вождя
Шрифт:
Когда же период военных успехов армии Ким Ир Сена окончился и она оказалась под угрозой неминуемого полного поражения в случае, если бы ей не была оказана военная помощь из-за рубежа, то есть когда встал вопрос об участии СССР и КНР, в той или иной форме, в войне на Корейском полуострове, Сталин и Мао Цзэдун очутились в положении политиков, которым пришлось пожинать последствия их предшествующей политики по отношению к планам Ким Ир Сена. Сталин и Мао Цзэдун оказались перед лицом угрозы втягивания своих стран в войну.
15 сентября 1950 года американские войска
Это, очевидно, отражало упрек Сталина и Ким Ир Сену, и Мао Цзэдуну, которые, с точки зрения Сталина, должны были нести главную ответственность за начало военной авантюры на Корейском полуострове и пожинать ее плоды. Вместе с тем Сталин, который в свое время сыграл главную роль в появлении
Ким Ир Сена в качестве руководителя Северной Кореи, фактически соглашался на то, чтобы и Ким Ир Сен, и Северная Корея, северные корейцы, перешли в зону влияния Мао Цзэдуна. Нельзя исключать того, что, с одной стороны, Сталин при этом продолжал последовательно проводить свою линию на то, чтобы предоставить в распоряжение Мао Цзэдуна другие отряды их общего коммунистического движения в определенном географическом регионе, и, с другой стороны, благодаря этому маневру прямо столкнуть Мао Цзэдуна с Ким Ир Сеном, чтобы затем извлекать из их противоречий свою выгоду; наконец, тем самым Сталин косвенно подчеркивал мысль о том, что два зачинщика корейской авантюры должны остаться наедине друг с другом.
В Пекине подчеркивали в связи с этим заявлением Сталина, что позиция Мао Цзэдуна в этот напряженный и трагический момент была, в отличие от позиции Сталина, весьма решительной. Мао Цзэдун был настроен на то, чтобы помериться силами с американцами на территории Корейского полуострова. Если же отвлечься от этих пропагандистских утверждений, то выходило, что Сталин поневоле оказался втянут в войну на Корейском полуострове, а Ким Ир Сен и Мао Цзэдун практически по своей воле стали инициаторами этой войны.
То, что в Пекине именовали испугом Сталина, было, по сути дела, его нежеланием допустить втягивания СССР в новую войну всего пять лет спустя после окончания Великой Отечественной войны. То, что представляли в Пекине как смелость и решительность Мао Цзэдуна, было ненужной военной авантюрой, стоившей китайскому народу многих и многих жизней.
В Пекине в этой же связи утверждали, что Сталин вообще на протяжении весьма длительного времени питал подозрения и сомнения в отношении Мао Цзэдуна, не будучи уверен, что армия Мао Цзэдуна способна воевать против американцев.
За этим скрывались, вероятно, размышления и Сталина, и Мао Цзэдуна о перспективах отношений и той и другой страны, то есть и СССР, и КНР, с США.
Сталин был заинтересован в том, чтобы, не допуская военного противостояния и особенно войны с США, в то же время использовать в своих интересах противостояние КНР и США; возможно, что Сталин хотел, чтобы такое противостояние было длительным и даже доходящим до балансирования на грани войны, но так, чтобы это не угрожало втягиванием СССР в войну с США на стороне КНР.
Мао Цзэдун понимал, что в связи с образованием КНР между США и КНР на протяжении довольно продолжительного времени будет сохраняться противостояние в разных формах. Мао Цзэдун был намерен доказать США, что КНР никогда не пойдет на поклон к Вашингтону, который должен был понять, по мнению Мао Цзэдуна, что ему придется иметь дело с независимым и самостоятельным Китаем, пусть даже с Китаем, руководимым коммунистами, как бы это ни было неприятно американцам. Поэтому Мао Цзэдун был готов на острые, в том числе и на ограниченные, военные действия против США, чтобы заставить их со временем отказаться от всяких надежд на возможность оказания военного давления на Пекин с целью изменить его внутреннюю политику. Итак, война на Корейском полуострове представлялась Мао Цзэдуну ограниченной локальной войной, в результате которой ему удастся доказать американцам, что они должны считаться с КНР в регионах, прилегающих непосредственно к ее границам. Мао Цзэдун, поддерживая военные планы Ким Ир Сена, практически вел линию на самостоятельность во внешней политике и в отношении Москвы, и в отношении Вашингтона.
В Пекине также утверждали, что Сталин опасался того, что сам факт воздушного прикрытия китайских войск в Корее в случае их поражения может вовлечь СССР в прямой военный конфликт с США, что может привести к третьей мировой войне. Поэтому-то, писали в Пекине, в решающий момент Сталин и отступил, заявив о необходимости временно отсрочить вступление в войну в Корее.
Мао Цзэдун расценил это сообщение Сталина как неожиданное, не отвечающее принципам отношений между дружественными государствами. Мао Цзэдун осуждал Сталина за то, что тот не держит своего слова, не выполняет уже достигнутую договоренность.
В то же время, исходя из реально сложившейся ситуации, то есть учитывая тот факт, что Мао Цзэдун не мог без поддержки Сталина вступить в войну на Корейском полуострове, хотя шел он на это по своей инициативе и вопреки желанию Сталина, Мао Цзэдун в 8 часов вечера 12 октября 1950 года дал телеграмму Пэн
Дэхуаю, приказав временно приостановить выполнение приказа, датированного 9 октября (очевидно, имелся в виду приказ о начале ввода войск в Корею); Мао Цзэдун также предписал Пэн Дэхуаю и Гао Гану 13 или 14 октября прибыть в Пекин на совещание. [403]
В эти дни ситуация на фронте была весьма опасной для Ким Ир Сена. 12 октября 1950 года он обратился к Мао Цзэдуну через Пэн Дэхуая с просьбой ускорить ввод в Корею войск КНР. При этом Ким Ир Сен сообщал, что три американских дивизии, английская бригада и южнокорейская дивизия готовят наступление на Пхеньян. Ким Ир Сену к тому времени удалось вывести из южной части Корейского полуострова только 50 тысяч своих бойцов, значительная часть его армии оказалась в мешке.
Пэн Дэхуай немедленно передал Мао Цзэдуну просьбу Ким Ир Сена.