Сталин. По ту сторону добра и зла
Шрифт:
В 15 часов 45 минут 26 ноября 1940 года расположенные на Карельском перешейке у границ Финляндии советские войска были «неожиданно обстреляны с финской территории артиллерийским огнем». В результате «неожиданного обстрела» были убиты несколько советских военнослужащих, чего Сталин с его трепетным отношением к человеческой жизни простить уже не мог.
Ну а потому... «советское правительство, сообщил Молотов во врученной посланнику Финляндии Ирие-Коскинену ноте, вынуждено констатировать, что сосредоточение финляндских войск под Ленинградом не только создает угрозу для Ленинграда, но и представляет на деле враждебный акт против СССР, уже приведший к нападению на советские войска и к жертвам... Ввиду этого советское правительство, заявляя решительный протест по поводу случившегося, предлагает финляндскому правительству незамедлительно
Что значило для Финляндии выполнить требования СССР? Да все то же, что и предлагал месяцем ранее Сталин: оставить укрепления линии Маннергейма и бросить границу на произвол судьбы. И это в том самый момент, когда советские войска были дислоцированы на самой границе. Помимо всего прочего, правительство Финляндии прекрасно знало о провокационном характере обстрела и даже не сомневалось в том, что это только начало.
Правители Финляндии не спешили отводить войска и заявили в ответной ноте, что «...финское правительство в срочном порядке произвело надлежащее расследование. Этим расследованием было установлено, что пушечные выстрелы, о которых упоминает Ваше письмо, были произведены не с финляндской стороны. Напротив, из данных расследований вытекает, что упомянутые выстрелы были произведены 26 ноября между 15 часами 45 минутами и 16 часами 6 минутами по советскому времени и с советской пограничной полосы, близ упомянутого Вами селения Майнила».
И именно поэтому правительство Финляндии приглашало советских комиссаров осмотреть воронки и отвести войска. Но с обеих сторон. По понятным причинам предложение был отвергнуто, и в 8 часов утра 30 ноября советские войска перешли границы Финляндии. Так была развязана лихо начавшаяся и бесславно закончившаяся советско-финская война.
Сталин был уверен в победе и заранее подготовил план политического устройства Финляндии, и 30 ноября «Правда» опубликовала сообщение о том, что ЦК компартии Финляндии обратился к своему народу с призывом создать правительство левых сил. И на следующий день было создано правительство Финляндской Демократической Республики во главе с известным финским коммунистом и секретарем Исполкома Коминтерна О.В. Куусиненом. А 2 декабря Советский Союз подписал с ним тот самый «Договор о взаимопомощи и дружбе», от которого отказалось настоящее руководство страны.
Именно с помощью этого «фигового листа» Сталин хотел показать, что не имеет к созданию «демократического правительства» никакого отношения. Со временем те самые документы, которые и легли в основу «радиоперехвата», были опубликованы. И мало кто мог объяснить, как на них попала сделанная рукой Молотова правка...
Тем временем война продолжалась, и советское командование не нашло ничего умнее, как... пойти на линию Маннергейма, оборонные сооружения которой являлись по тем временам самыми мощными в мире, что называется, в лоб. Двенадцать дней продолжались эти напрочь лишенные какого-то смысла безумные атаки, и за все это огромное для обещанной Ворошиловым молниеносной войны времени советские войска сумели преодолеть лишь полосу обеспечения, да и то с огромными и совершенно ненужными потерями. Вклиниться же в линию Маннергейма они так и не смогли.
Впрочем, уже было впору удивляться, как они вообще могли воевать? Маннергейм Маннергеймом, но огромную роль играл и тот патриотический подъем, который испытывала финская армия, воевавшая на своей родной земле и защищавшая ее от захватчиков. Отсюда и те огромные потери, какие несла Красная Армия. И, как показали опубликованные совсем недавно данные, на той, по словам Твардовского, «войне незнаменитой» погибли почти 150 тысяч советских военнослужащих.
Возмутилась нападением на маленькую северную страну и вся мировая общественность, Лига Наций исключила СССР из числа своих членов и обратилась с призывом ко всем странам помогать Финляндии в ее неравной борьбе. Что же касается Англии и Франции, то они очень надеялись на то, что за Финляндию вступится Гитлер и таким образом начнет войну с Россией. Конечно, Сталин был взбешен. Мало того, что Ворошилов обманул его, он наконец-то убедился и сам, что все это время обманывался насчет той самой непобедимой армии, которая считалась самой сильной от «самой тайги до Британских морей».
На деле все оказалось наоборот. Солдаты совершенно не умели воевать, а продолжавшие жить военными представлениями времен Гражданской войны командиры командовать. Что и подтверждало командование Северо-Западного фронта, которое с упрямством (если не сказать, с тупостью), достойным лучшего применения, продолжало штурмовать линию Маннергейма в лоб. Как того и следовало ожидать, наступление захлебнулось, и теперь Сталину пришлось вести в высшей степени изнурительную и кровопролитную зимнюю кампанию, сосредоточив на фронте около 40 дивизий. Положение было тяжелым, и количество убитых, замерзших и раненных исчислялось десятками тысяч человек.
Только теперь Сталин наконец-то убедился в том, что «первый советский маршал» совершенно не «тянул» на занимаемую им должность наркома обороны. И как знать, не вспоминал ли Сталин в эти сразу же отрезвившие его декабрьские дни свои споры с Троцким по поводу Ворошилова и других «хороших ребят» под Царицыном.
Операция по прорыву оборонительных сооружений была поручена С.К. Тимошенко, и после недолгой подготовки 11 февраля советские войска снова пошли в наступление. Правда, на этот раз у командования хватило ума идти в обход правого фланга противника по льду Выборгского залива. Наступление развивалось успешно, советские войска зашли в тыл Выборгского укрепрайона и, перерезав шоссе Выборг — Хельсинки, завершили прорыв линии Маннергейма. Финны запросили мира, и Сталин подписал мирное соглашение с прежним правительством.
Из-за общего настроения мировой общественности он не рискнул создавать «советскую Финляндию» и распустил созданное им самим правительство Куусинена. При заключении мирного договора Сталин посчитал возможным ограничиться первоначальными требованиями. Вместе с тем он не оговорил никаких гарантий против использования территории Финляндии для нападения на СССР.
В марте 1940 года состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором Ворошилов сделал доклад об итогах войны. А с 14 по 17 апреля в Москве прошло заседание Главного военного совета, на котором Сталин дал волю своему гневу и потребовал от командного состава изучать особенности современной войны и оставить в прошлом опыт Царицына. И если он и раньше сомневался в способностях Красной Армии вести современную войну, то теперь уже был твердо уверен в том, что ни ее солдаты, ни командование не готовы к схватке с мощным рейхсвером.
«Война с финнами, — сказал он, — показала слабость в подготовке высших командных кадров и резкое снижение дисциплины в войсках. Все это произошло при товарище Ворошилове. И теперь ему трудно будет в короткое время выправить эти крупные вопросы. А время нас поджимает: в Европе Гитлер развязал войну. Предлагается заменить товарища Ворошилова другим лицом и назначить наркомом обороны товарища Тимошенко».
Как и Ворошилов, Тимошенко принимал участие в обороне Царицына, командовал взводом, эскадроном и полком. В октябре 1919 года был назначен командиром дивизии в Первой конной армии. С 1925 года был командиром 30-го кавалерийского корпуса. Как и многие по тем временам высшие офицеры, Тимошенко звезд с неба не хватал. Он не имел базового военного образования и успел окончить только Высшие академические курсы и курсы командиров-единоначальников при Академии им. В.И. Ленина. В сентябре 1939 года командовал Украинским фронтом, который «освобождал» Западную Украину. «Тимошенко, — говорил о нем Жуков, — старый и опытный военный, человек настойчивый, волевой, образованный и в тактическом, и в оперативном отношении. Во всяком случае, наркомом он был куда лучшим, чем Ворошилов, и за тот короткий период, пока он был (наркомом), кое-что успел провернуть в армии к лучшему».
О финской кампании и по сей день говорят в самых черных тонах и иначе, как разбойной, не называют. Но так могут говорить только те, кто весьма далек от понимания истинных интересов государства, которые далеко не всегда попадают под правила таких несовместимых с политикой категорий, как мораль и нравственность.
И вот что говорил о ней сам Сталин на совещании Высшего военного совета в апреле 1940 года: «Нельзя ли было обойтись без войны? Мне кажется, что нельзя было... Война была необходима, так как мирные переговоры с Финляндией не дали результатов, а безопасность Ленинграда надо было обеспечить безусловно, ибо его безопасность есть безопасность нашего Отечества. Не только потому, что Ленинград представляет процентов 30-35 оборонной промышленности нашей страны и, стало быть, от целостности и сохранности Ленинграда зависит судьба нашей страны. Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское, — это значит дать довольно серьезную базу для Гражданской войны внутри страны против Советской власти».