Сталин. По ту сторону добра и зла
Шрифт:
На словах большевики выступали за самоопределение наций, однако на деле даже и не собирались приветствовать подобные тенденции и уже тем более помогать этим самым нациям. Особенно если вспомнить, что РКП(б) была не русской, а общероссийской партией. Исключение составляли лишь Финляндия и
Польша, где социал-демократические партии возникли раньше РСДРП, а движение за независимость началось еще задолго до Октябрьского переворота.
Сталин начал прорабатывать национальный вопрос в связи с принятием Конституции 1918 года и настаивал на создании федеративной республики. Комиссия приняла его проект, который и нашел свое отражение в 11-й статье Конституции, согласно которой регионы с особым бытом и национальным составом приобретали в рамках РСФСР областную автономию.
Ленин и здесь показал, чего стоили все его декларации о свободном отделении наций, и Сталин озвучил его пожелания на III Всероссийском съезде Советов 15 января 1918 года. «Все указывает на необходимость толкования принципа самоопределения как права на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации, — заявил он. — Принцип самоопределения должен быть средством для борьбы за социализм и должен быть подчинен принципам социализма».
А коль это было так, то Сталин предложил все те области, которые отличались «особым бытом и национальным составом», включить в состав Российской Республики в качестве «Областных Советских Республик». Ну и само собой понятно, что этими «областными Советскими Республиками» должны были стать Польша, Финляндия, Украина, Крым, Закавказье, Туркестан, Киргизский край, татаро-башкирская территория, Сибирь и практически все то, что входило в состав бывшей Российской империи. По сути, на место империи царской должна была прийти империя советская. Правда, при этом, по словам Сталина, царистский унитаризм сменялся добровольным федерализмом.
В декабре 1922 года окончательно выяснятся расхождения между Сталиным и Лениным во взглядах на национальное устройство советского государства. Но вряд ли можно думать, что Сталин мечтал о самоопределении наций. Более того, все его поведение дает возможность полагать, что ему никогда не нравилось это самое определение, и он выступал за федеративное устройство, т.е. все за ту же империю, в которой главную роль должен был играть центр.
Вся беда была только в том, что никто не хотел добровольно входить в подчинение Петрограду. И далеко не случайно посол Великобритании во Франции лорд Берти, к великой радости, записал 6 декабря 1918 года в своем дневнике: «Нет больше России! Она распалась, исчез идол в лице императора и религии, который связывал разные нации православной веры. Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на востоке, т.е. Финляндии, Польши, Эстонии, Украины и т.д., и сколько бы их не удалось сфабриковать, то, по-моему, остальное может убираться к черту и вариться в собственном соку».
Трудно сказать, кого подразумевал посол под местоимением «нам», но Германии на самом деле удалось создать «польское государство» на захваченной ею российской территории Польши и Литовский совет. Признала она и независимость Украины. 6 декабря 1917 года была провозглашена независимость Финляндии, несмотря на выступление Сталина на ноябрьском съезде социал-демократической партии Финляндии, на котором он призывал к «добровольному и честному союзу финского народа с народом русским».
Но, увы... не захотел финский народ ни «добровольного», ни уж тем более «честного союза» с народом русским. Совнарком признал независимость Финляндии, и Запад получил еще одно буферное государство, которое сразу же заявило о своем неприятии советской власти. И Сталину не осталось ничего другого, как только высказать сожаление по поводу того, что русским социалистам пришлось предоставить независимость стране, где правит буржуазия, и обвинить финских социал-демократов в «нерешительности и непонятной трусости», которые якобы помешали им взять власть в свои руки, как это сделали сами большевики.
Ничего не получилось и из его давления на советское правительство Украины, которое было создано в противовес Центральной раде во главе с Петлюрой. «Достаточно играть в правительство и республику, — писал он в своей телеграмме, направленной в Харьков, — кажется, хватит, пора бросать игру». Украинцы заявили решительный протест против подобного обращения, и Сталину было самым строгим образом указано на недопустимость подобных заявлений.
Как нарком по делам национальностей Сталин постоянно выступал с докладами о положении в Туркестане, на Кавказе, на Урале, на Дону, в турецкой Армении, об автономии татар. Ну а поскольку в ходе распада Российской империи в различных районах то и дело возникали движения за национально-территориальную автономию, как это было у тех же поволжских татар и уральских башкир, Сталин обратился в апреле 1918 года к Советам названных территорий.
Объявив совершенно неприемлемым путь «буржуазной автономии», он писал, что надо оторвать массы от буржуазного руководства, «отнять» у них автономию и превратить ее из буржуазной в советскую. На деле же это означало оставление в руках центрального правительства «всех важных для всей страны функций» с поручением автономным областям решать главным образом задачи, относящиеся к административно-политической и культурной сферам, где употреблялся бы родной язык.
Доверив контроль за политикой национальностей западных районов страны одному из своих самых близких помощников Пестковскому, сам Сталин занялся Востоком. В то же время он приблизил к себе и 30-летнего украинца, революционера со стажем И.П. Товстуху, который зарекомендовал себя хорошим организатором. Этот и на самом деле способный и очень скромный человек стал первым личным секретарем Сталина и первым его биографом.
ГЛАВА ВТОРАЯ
И все же в первые месяцы после Октябрьского переворота Сталин был куда больше занят выполнением особых заданий Ленина. Особенно если учесть тот факт, что 29 ноября ЦК предоставил «большой четверке» — Ленину, Сталину, Троцкому и Свердлову — право решать все срочные вопросы, правда, с небольшим дополнением. В этих решениях должны были принимать участие те члены ЦК, которые в этот момент... окажутся в Смольном. Что выглядело весьма странным. И было не так трудно подгадать для решения этих самых «экстренных» вопросов такое время, когда в Смольном были только вышеперечисленные лица.
Ну а поскольку Свердлов был постоянно занят в секретариате ЦК, то «четверка» превратилась в «большую тройку». И Сталин все чаще выступал в роли порученца Ленина. Его комната находилась недалеко от кабинета Ленина, и тот то и дело вызывал к себе «чудесного грузина».
В архиве Октябрьской революции есть интереснейший документ, который объясняет очень многое. Называется он «Инструкция караулу у кабинета Ленина». В соответствии с этой инструкцией право входить к Ленину практически в любое время дня и ночи имели только два человека: Троцкий и Сталин. Что касается первого, то с ним все было ясно. Он уже был признанным вождем революции, и его портреты красовались повсюду вместе с портретами Ленина и Зиновьева. А вот чем так прославился «прошедший мимо революции» Сталин, догадаться нетрудно...
Главным вопросом зимой и весной 1918 года стал вопрос о мире с Германией. Как и всегда, мнения разделились. Сторонник «революционной войны» Бухарин считал, что только германо-японская оккупация может «пробудить» крестьян России. И только после того, говорил он, как им в ноздри будет вставлено «железное кольцо», мы получим священную войну. Не верил в способность России самостоятельно выстоять и Троцкий, продолжавший уповать на мировую революцию и помощь европейского пролетариата.
Что же касается Сталина, то он мыслил куда более трезво. «Принимая лозунг революционной войны, — говорил он, — мы играем на руку империализму. Позицию Троцкого невозможно назвать позицией. Революционного движения на Западе нет, нет в наличии фактов революционного движения, а есть только потенция, ну, а мы не можем полагаться в своей практике на одну лишь потенцию».
Ленину было уже не до дискуссий, продолжение войны грозило большевикам катастрофой, солдаты покидали фронт и обещали повернуть оружие против обманувших их большевиков. 9 декабря 1917 года в Брест-Литовске начались переговоры российской делегации во главе с членом ЦК Адольфом Иоффе с представителями Германии.
8 января 1918 года на совещании ЦК Ленин зачитал свои «Тезисы по вопросу о немедленном заключении сепаратного и аннексионного мира». Как видно, Ильич и на этот раз забыл свой доклад об итогах 7-й Всероссийской конференции, в котором он заявил: «Почему мы, большевики, против сепаратного мира, т.е. против мира только России с Германией? Сепаратный мир — глупость, потому что он не разрешит коренного вопроса, вопроса о борьбе с капиталистами и помещиками».