Сталинградская Богородица
Шрифт:
А всего к сражениям 1942 г. готовились 9 резервных армий. Но разгром немцев под Москвой советское командование переоценило. Само себя опьянило убеждениями, что враг надорвался. Теперь надо только не слезать с него, не позволять прийти в себя. Возросшее сопротивление объясняли – немцы вводят в бой последние резервы. Надо лишь перемолоть их, и неприятели сломаются. Останется только гнать их, а дальше вся Европа восстанет против Гитлера, как когда-то поднялась против Наполеона. Было запланировано общее наступление от Черного моря до Балтийского.
На юге было решено высадить крупные контингенты в Крыму. Заставить немцев снять осаду Севастополя,
Его засыпали снарядами и бомбами, проломили передовые оборонительные рубежи. Защитники изнемогали, отражая атаку за атакой. По приказу Ставки в Севастополь прибыли два крейсера и эскадра эсминцев, высадили бригаду морской пехоты. Она бросилась в контратаку, корабли поддержали огнем, сметали наступающих врагов снарядами крупнокалиберных орудий. Тем временем транспортные суда успели подвезти и выгрузить свежую стрелковую дивизию, немцев и румын остановили. А 26 декабря Манштейну стало не до штурма. В портах Кавказа сосредоточились две армии, и под Керчью было высажено несколько десантов – у мыса Хрони, горы Опук, Эльтигена.
Неприятельские части на Керченском полуострове возглавлял командир корпуса генерал Шпонек. Он приказал своим частям контратаковать. Но наши воины цепко удерживали клочки побережья. Их прикрывали огнем черноморские корабли, подвозили подкрепления. Ну а через три дня последовал удар в другом месте. Капитан Бобровников на эсминце «Незаможник» прорвался под огнем артиллерии прямо в порт Феодосии, высадил отряд матросов на причал. Следом подоспели другие наши подразделения, а немцев в городе было мало, все войска Шпонека завязли в драках под Керчью. Овладев Феодосией, русские выходили им в тыл. Шпонек приказал отступать. Манштейн за это отстранил его от должности и отдал под суд. Трибунал под председательством Геринга приговорил Шпонека к расстрелу, но Гитлер все же смягчил наказание, заменил на шесть лет тюрьмы.
Но разбирательства происходили уже позже. А в Крыму немцы очутились на грани катастрофы. Корпус Шпонека в беспорядке откатывался на запад, в Керчь перевозили 51-ю армию, в Феодосию 44-ю. Их объединили в новый Крымский фронт под командованием генерала Козлова. Перед ним открывалась дорога прямо в тылы вражеской группировке под Севастополем. Высаживались и вспомогательные десанты. Один захватил Судак, второй, батальон моряков, выбил румын из Евпатории, сюда подошли крымские партизаны, поддержали местные жители, город был освобожден. Для Манштейна намечались явные клещи. Его могли отрезать – или ему пришлось бы повторять проступок Шпонека, отступать.
Однако начались грубые ошибки. 44-я армия из Феодосии повернула не на запад, в преследование гитлеровцев, а на восток, навстречу керченской 51-й армии. Неприятелю дали время выдвинуть резервы, восстановить фронт. Перевозки в Крым велись непродуманно. Поскорее грузили на суда пехоту, танки, а зенитную артиллерию оставили «на потом». А немцы бросили всю авиацию задержать русских. Она целыми днями висела в воздухе, парализуя
Впрочем, и сам Козлов медлил с наступлением. Ждал, когда к нему переправят все войска. Его соединения топтались на месте, но и не закрепились. Зачем надрываться, рыть землю, если завтра идти вперед?
Разведку вели плохо, были уверены – разбитые немцы думают только о том, как спасаться. Между тем Манштейн прекратил атаки Севастополя и немедленно развернул ударные силы на восток. Крымский фронт еще чесался и раскачивался, когда начинать наступление, и вдруг кулак германских танков и пехоты врезался в стык 44-й и 51-й армий. Ошалевшие соединения Козлова хлынули прочь, немцы захватили Феодосию. В самой узкой части Керченского полуострова неприятеля все-таки остановили. Подоспели корабли Черноморского флота, с моря загрохотали их пушки, простреливая перешеек насквозь. А вдобавок ударил сильный мороз. Керченский пролив сковало льдом. Наша пехота, еще ожидавшая перевозки в Тамани, двинулась в Крым по льду, форсированными маршами успела подкрепить фронт.
Но десанты в Судаке и Евпатории немцы и румыны уничтожили. Худо пришлось местным жителям, осмелившимся выступить против оккупантов. Кто сумел, ушел партизанить. С помощью местных татар их вылавливали, их семьи сгоняли к расстрельным рвам. А Крымскому фронту пришлось заново готовиться к наступлению. В его состав передали еще одну армию – 47-ю. Ее забрали из Ирана, через Закавказье спешно перебрасывали в Крым. В конце февраля на Керченском полуострове загремела артподготовка, пехота поднялась в атаки. Чтобы облегчить их, оттянуть немцев на себя, предприняли вылазки защитники Севастополя. Однако неприятелю тоже оказалось удобно закрепляться на узкой горловине перешейка. Ее сплошь перекопали траншеями, устлали минами.
Советские армии не могли использовать свое численное превосходство, сбивались на ограниченном пространстве, а враг утюжил их снарядами. Но и на Крымском фронте артиллерии хватало, она накрывала противника шквалами огня. Румынская дивизия, стоявшая на одном из участков, побежала. В панике кинулась на свое же минное поле, устилая его подорванными трупами. Наши части ринулись в прорыв и налетели на то же поле, подрывались целыми подразделениями. А на следующий день залили дожди и превратили всю местность в непролазную грязь, застревали даже трактора и танки. Наступление заглохло [115].
Эта трагедия с минами была не единственной. В Красной армии до сих пор плохо умели обращаться с ними. В Севастополь пришлось посылать специалистов из Москвы. Они везли с собой эшелон взрывчатки. Выпуск мин наладили в Ростовском университете, в деревянных корпусах. А севастопольцев инструкторы из Главного инженерного управления стали обучать, как ставить мины, как правильно создавать минные поля [27].
Основные сражения по-прежнему гремели на московском направлении. Здесь наши войска отбросили врага на 100–200 км, газеты публиковали фотоснимки с кладбищами гитлеровских машин, танков, орудий. Хотя можно было отметить настораживающие обстоятельства. Трупов среди машин попадалось не так уж много. Побросав технику, неприятель спас значительную часть живой силы. Гитлер уберег дисциплину и стойкость войск. Их цементировали свежими частями, собираемыми со всей Европы. А советский натиск выдыхался. Наша техника в снегах тоже застревала и ломалась. Кроме убитых и раненых было много обмороженных и заболевших. Но считали, что эти трудности временные. Надо напрячься, не ослаблять усилий.