Сталкер
Шрифт:
Сухой, надрывный кашель буквально разодрал легкие, из глаз хлынули слезы. Артем попытался схватиться за горло, чтобы хоть как-то смягчить жестокое перханье, от которого, казалось, вот-вот взорвется грудная клетка… но руки ему уже не повиновались. Мышцы пронзила острая, ирреальная боль, и парень упал на пол, содрогаясь в конвульсиях.
Но сознание еще не покинуло Артема. Он видел, как Виктор крутанул колесо замка, запирающего выходной люк, как пинком распахнул его. Потом сильные руки учителя ухватили парня за ворот и буквально выбросили его из машины. И лишь только после этого Японец упал рядом на серую траву, тоже хрипя и надрывно кашляя.
Над Артемом равнодушно возвышался кирпичный параллелепипед вентиляционного киоска, смахивающий на колоссальное надгробие. Рядом застыла врезавшаяся в него багги. Потом эту картину заслонила странная фигура, с головы до ног затянутая в зеленый плащ с капюшоном. Из-под капюшона торчала жуткая черная морда со стеклянными равнодушными глазами и круглой блямбой на месте рта. Сбоку у морды, словно гигантский нарыв, торчала банка защитного цвета.
«Противогаз» – всплыло в памяти. Похожую штуку отец постоянно носил с собой в сумке, один раз даже показал сыну. Объяснил, что к чему, но все забылось за ненадобностью. А сейчас вот вспомнилось, когда разглядел сквозь невольные слезы жуткую морду. Эх, знать бы раньше, что произошло… Мгновения хватило бы на мыслеобмен, и, если б учитель дал команду, еще находясь внутри багги, Артем вдавил бы в пол среднюю педаль самоуничтожения не раздумывая. А сейчас просто очень хотелось выдернуть из-за пояса нож и всадить его в эту черную харю по самую рукоять. Но тело не слушалось, будто уже и не принадлежало Артему, и грязно-серая пелена беспамятства неотвратимо заволакивала мозг, словно волна весеннего паводка, сметающая на своем пути все лишнее и ненужное.
– Нас они по-другому взяли. Шерстяной «Т-2222» разогнал, хотел тот гребаный танк снести. Так они тупо шарахнули по суставам робота из двух РПГ, а потом предложили – или мы выходим с поднятыми руками, или они продолжат расстрел из гранатометов, а потом через дыры в броне подадут внутрь робота зоман. Что такое зоман, я знаю, читал в воинском наставлении, которое у нас в Зоне трех заводов сохранилось…
Голос Иона доносился глухо, словно сквозь телогрейку, надетую на голову. И ощущение было схожее. Лицо горит, дышать трудно, во рту сухость, горло дерет, словно по нему рашпилем прошлись.
– Ну мы и вышли, куда деваться. Нас сразу повязали – и сюда. Хорошо, что Данила в себя пришел. Мы с Шерстяным его под руки подхватили и на себе потащили, а он помогал как мог, ногами поломанными перебирал. Иначе бы не дотащили, тяжелый он. А Колян со своим корешем железным свалили. Не ожидали эти, в противогазах, что из «Т-2222» два серва выскочат. А оба РПГ у них разряжены были и за спинами у гранатометчиков болтались. Те даже пытаться не стали снаряжать их выстрелами, все равно б не успели. Стреляли по ним вслед из АК, да всё без толку. Какой смысл палить по серву из автомата? У него броня хоть и скромная по сравнению с танком, но пулю 7,62 вполне держит.
– А кто они, эти, в противогазах?
Голос Японца был хриплым, но все-таки узнаваемым.
– Да черт их знает, – безразлично ответил Ион. – Может, маркитанты, но, скорее, просто бандиты. Хотя крепость у них солидная. Восьмиэтажный домина старой постройки, нижние два этажа заложены кирпичами, остальные до бойниц переоборудованы или прикрыты бронелистами, наваренными на стальные карнизы. Впереди стрельница шестиэтажная к дому примыкает, на ней четыре крупнокалиберных пулемета. Возле входа тоже пулеметные гнезда и два танка закопаны по самые башни. Судя по тому, как они отчищены, пушки там вполне рабочие. И маскировка хорошая. Только вблизи можно понять, что это не кучи старого мусора, а вполне себе годные огневые точки. В общем, проволокли они нас мимо всего этого счастья и спустили сюда, в подвал. А здесь уже народу вон сколько сидит, участи своей дожидается. Кого маркитанты продали бандитам, кого бандиты сами поймали. Как сталкеров Купол в Зоне запер, так многие возле него ходили, искали выход. Тут их и ловили маркитанты, бандюки, работорговцы, нео – все кому не лень. И похоже, большинство из них сюда, в этот подвал, попали. Я тут поспрашивал, многие думают, что нас всех в рабство к нео продадут. Хорошо бы, оттуда хоть сбежать можно.
– Вряд ли, если эти бандиты не совсем идиоты, – прохрипел Японец. – А судя по тому, что ты рассказываешь, они далеко не идиоты. Если бы продать хотели, глаза б вам завязали или мешки на головы надели, чтоб вы не могли их укрепления срисовать, а потом сболтнуть где-нибудь лишнего. А так, похоже, в расход нас всех готовят…
Виктор закашлялся. Кашлял он долго, надрывно, при этом в темноте, плавающей перед глазами Артема, что-то постоянно позвякивало.
Ощущение заложенности ушей потихоньку прошло, да и дышать стало попроще. Артем с усилием разодрал слипшиеся веки и невольно прищурился. Свет, хоть и слабый, больно резанул по глазам. Вновь выступили невольные слезы.
– О, гляньте, парнишка ваш очнулся.
Незнакомый голос раздался слева. Артем с усилием повернул голову, заодно спасая глаза от света, льющегося с потолка. Сморгнул – и различил в полутьме незнакомого бородатого мужика, склонившегося над ним.
– Ты это, полежи пока, не дергайся особо, – сказал мужик. – Это у тебя светобоязнь после отравления. Хорошо, что кореш твой с тобой афином [27] поделился, иначе б кранты.
– Где… мы? – спросил Артем – и едва услышал собственный голос. Но мужик разобрал сказанное.
27
Афин – антидот, используемый при отравлении фосфорорганическими веществами. Входит в состав ряда аптечек и комплектов для оказания медицинской помощи. В частности, два шприц-тюбика с афином или его аналогом будаксимом содержатся в индивидуальной аптечке АИ-1, которыми обеспечивается личный состав Вооруженных сил и невоенизированных формирований Гражданской обороны в случае опасности применения противником оружия массового поражения.
– В подвале бандитской крепости, где ж еще?
Понемногу глаза Артема привыкли к полумраку, и он смог разглядеть окружающую обстановку. Тусклый светильник под высоким потолком, сырые стены, ржавые стальные кольца, ввинченные в эти стены, и цепи, идущие вниз от этих колец. К цепям было приковано множество людей, сидящих вдоль стен. Не меньше сотни. Оборванных, грязных… У некоторых были хорошо видны следы побоев на лицах и разодранные в кровь костяшки пальцев. Видать, непросто далось бандитам пленение сталкеров, попавших в ловушку Зоны.
Артем шевельнулся, чтобы сесть поудобнее, но руку поднять оказалось довольно тяжело. Он опустил глаза. Ну да, конечно. Его запястья охватывали толстые стальные браслеты, и две тяжеленные цепи тянулись от них к стене.
– Слышь, борода, а тут хоть кормят? – раздался неподалеку знакомый голос. Ага, значит, Шерстяной тоже здесь.
– А как же, раз в день обязательно бывает, – отозвался бородач. – Эти архаровцы спускаются сюда, расковывают умерших, расчленяют и разбрасывают куски по полу. Кто успел схватить, тот и сыт. А воду со стен собрать можно. Подставил ладошку – и жди, пока сверху натечет.
– Ну прям вообще санаторий, – восхитился мутант.
– Сана… чего? – не понял бородач. Да уж, это точно не сталкер. Руки целые, лицо целое, одежда почти не порвана. Небось из рабов, тех, что трудились на стадионе в «Олимпийском». Случайный человек в Зоне. Понадеялся поживиться хоть чем-нибудь, перешел МКАД – и попал под раздачу.
– Неважно, – отмахнулся Шерстяной, раздраженно звякнув цепью. – Слышь, Ион, как там Данила? Он вроде рядом с тобой сидит.
– Не дождешься, проглот, – раздался глухой женский голос. – Он без сознания опять, но дышит.