Сталкерша
Шрифт:
Глава 1. Эта жизнь. 1.1
Водружаю спортивную сумку, в которой почти ничего нет, на плечо и, перешагнув зияющий провал, юркаю в вагон. Как же я люблю это чувство, когда заходишь в поезд или садишься в машину, а в груди щекочет от предвкушения предстоящего путешествия. Сменяются декорации, ползёт дорога под колёсами, и пока железная конструкция несёт тебя вдаль, ты веришь, что всё-таки можешь убежать от себя. Ближайшие шестнадцать с половиной часов я буду жить и кормиться этой иллюзией, но как только ступлю на перрон, пойму, что, несмотря на оставшиеся позади километры, всё так же топчусь
Моё купе третье от туалета. Здесь тесно, душно и пахнет затхлостью — вагон, должно быть, спустили с конвейера миллион световых лет назад. Встаю на полку и тянусь к окну. Дёргаю его, чтоб впустить струю свежего воздуха и можно было хоть как-то дышать, но оно намертво забито гвоздями.
— Вот трэш! — бормочу себе под нос и спрыгиваю на пол, наведя тарарам высокими каблуками.
Второй квест — дергаю край обитого бордовым дерматином сиденья, пытаясь открыть отсек для вещей, но поезд уже еле «дышит», а он всё не поддается. Когда я уже готова наплевать на всё и закинуть сумку под стол, чья-то сильная рука берется за край и дергает вверх с такой силой, что раздается жалобный скрип и полка откидывается назад.
Оборачиваюсь. Спаситель моего жизненного пространства — скуластый блондин с зелёными глазами и широкой улыбкой. Красивый мальчик. В моём вкусе. Сама бука, но всегда любила «солнышек».
— Вы меня спасли! — Благодарю его приветливой улыбкой.
— Это мелочь. — краснеет он. Сверяет номер полки с информацией в билете и добавляет. — Моя полка прямо напротив вашей.
— Любите быть снизу?
— Нет, не очень, — наморщивает нос. — Просто не сам билеты покупал.
— Жена? — шучу я, сканируя пальцы на правой руке на наличие кольца.
— Нет, — мотает головой. — Сестра.
Одариваю его долгим сомневающимся взглядом. На самом деле мне всё равно, даже если он многоженец, просто люблю «сценические» эффекты, тем более, когда впереди долгая скучная поездка в замкнутом пространстве.
Пора бы переодеться во что-то более фривольное. Достаю из сумки сменку и захлопываю полку. Без единого намёка на стыд поворачиваюсь к нему спиной, стягиваю кофту — не люблю лифчики — и надеваю розовый кроп-топ. Попрыгав немного на одной ноге и ударившись бедром о столик, стягиваю джинсы и надеваю коротенькие белые шорты, не оставляющие простора для воображения.
— Я бы мог выйти, — бормочет, чуть ли не сравнявшись лицом с бордовым дерматином.
— Не переживайте! Я не из стеснительных и людей лишний раз напрягать не хочу.
Мог выйти да не стал. Ничего, это действительно никакая не эротическая провокация — просто привычка. Когда тебя с пяти лет таскают по модельным кастингам, привыкаешь переодеваться где угодно и при любом количестве присутствующих. Нет, нет, совсем не планировала провоцировать, но реакцию не могу не считать. Приличный мальчик — держится достойно. Вот только глаза выдают. Зрачки такие огромные, что создаётся впечатление, что хорошую дозу чего-то веселящего вкатил.
Попутчик. Никогда его больше не увижу. И так сильно напоминает мне одного человека. А я безумно устала от жизни монашки-аскета. Сейчас сама вселенная создала для меня ситуацию, в которой можно просто закрыть глаза и представить, что мы снова
— Так вы по работе в Самару? Командировка? — спрашивает он, пытаясь преодолеть неловкость. Так ему некомфортно видеть меня полураздетую, что аж горловину футболки теребит.
— Почему же? Я теперь там живу. Мой новый рандомный дом.
— Рандомный? — не врубается парень, на которого странности сыплются как из рога изобилия.
— Знаете, берёшь карту России, закрываешь глаза и тыкаешь в неё пальцем. Куда тыкнулось, туда и едешь.
— Завидую! — присвистывает восхищённо.
— Чему?
— Вы лёгкая на подъём.
— Я не всегда такой была, — отвечаю уклончиво и реализую своё право спросить попутчика о чём-нибудь банальном: — А вы домой?
— Откуда вы знаете?
— Человек, который так восхищается чужой летучестью, обычно накрепко привинчен к дому. И привинчен он семьёй, — обосновываю я вывод, который только что сделала.
— Я же сказал, что не женат, — вновь отпирается он.
— Семья — это не всегда жена и семеро по лавкам, — замечаю я, игриво накручивая тёмный локон на палец.
— Вы правы. Меня, кстати, Марк зовут, — протягивает мне руку.
— Мария, — пожимаю её, чувствуя, как по венам побежал электрический ток.
У него ухоженные руки с идеально круглыми чистыми ногтями. Представляю, как он в приступе ОКР намыливает их мылом от самых кончиков пальцев и аж до локтя; трёт специальной щеточкой до красноты, а потом тщательно смывает мыльную пену и повторяет всё заново, пока кожа не начинает скрипеть как бумажная. Ничего такого новый знакомый в реальной жизни, конечно, не делает — мне просто нравится примерять на людей психические расстройства: типа, тебе идет красный цвет и маниакально-депрессивный психоз, а твоё — это жёлтый и булимия.
— Вы в порядке? — спрашивает Марк, и я понимаю, что опять зависла как старый пентиум, погруженная в свои неформатные фантазии.
— Просто задумалась.
— О чём же?
— Какой нахальный вопрос! — улыбаюсь я.
— Простите. Просто вы очень грустная, и мне стало любопытно, о чём может печалиться такая красивая девушка.
Подкатывает. Сразу видно, что не пикапер, и подкат сразу становится таким няшным, что всё меньше хочется отшить. Чтоб вы понимали, я не страдаю от отсутствия мужского внимания, даже если как сейчас одета в домашнюю одежду, а на голове что-то невнятное. Улыбаюсь ему, а он — мне. Эта улыбка. Такая знакомая, что жжет в груди. Не могу больше терпеть — остаётся либо броситься во все тяжкие, либо дёрнуть стоп-кран, сойти с поезда и бежать в поля. Стоп-кран — это не моё.
Молча встаю и, мягко покачивая бёдрами, иду в туалет. Виляю попой не потому, что вагон безбожно трясет, а просто позволяю ему оценить себя в полной красе. Запираю дверь и содрогаюсь от концентрированного запаха отходов человеческой жизнедеятельности. Рассматриваю отражение в заляпанном зеркале. Подкрашиваю ресницы водостойкой тушью и прохожусь по губам блеском для губ с перцем, чтоб они начали «гореть» и стали пухленькими и манящими. Разбираю пряди волос пальцами и укладываю их, как мне надо. Волосы от природы вьющиеся и почти всегда выглядят секси.