Сталкерша
Шрифт:
— Аккуратно засуньте руку в ламу, — говорю тоном, каким обычно разговаривают с умственно отсталыми детьми.
Она вкладывает руку в лампу, а я слежу, чтоб пальцы были строго параллельны столу и покрытие не стекло, пока не затвердело.
— У вас получаются такие идеальные ногти! — восклицает клиентка, крашеная блондинка с «паучьими лапками» вместо ресниц. — В чем секрет?
— Просто глазомер хороший, — вздыхаю я обречённо, готовясь погрузиться в бесконечную болтовню.
Ненавижу клиенток, которые треплются
Свободной рукой хлопаю себя по карманам — найти бы наушники, заткнуть в уши и заглушить пустой трёп музыкой. Забыла в куртке, наверное. Вот чёрт! Теперь слушать рассказы про её прекрасного мужа, который на руках носит, ноги моет и воду пьёт. Бесит. Закусываю губу и, вооружившись пилкой, приступаю к опилу стилетов. Как вообще можно постоянно носить на себе такой моветон?
— Каким цветом покрывать будем? — спрашиваю спустя полчаса, когда стилеты сформированы, а от безудержного трёпа мне уже хочется пойти по стопам Курта Кобейна.
— А розовый есть? «Розовый Барби»?
— Есть, — бормочу я, выкладывая перед ней сто один оттенок розового.
Морщит лоб и бесконечно перебирает образцы — корову на рынке так внимательно не выбирают. Наконец, восторженно тыкает в розовый неон, и я начинаю покрывать им ногти.
Наверное, вам любопытно, как я из будущего хирурга превратилась в действующую маникюршу? Что ж, так эпично скатиться надо ещё суметь. Расскажу как-нибудь эту «веселую» историю, а сейчас просто скажу, что треклятая любовь во всем виновата. Конечно, не только она была замешена, но определённо сыграла роль катализатора. Впрочем, дело прошлое. В любом случае сама виновата в том, что сижу тут с «душной» дамочкой и покрываю «вампирские» ногти вырви глазным розовым под аккомпанемент историй из её «тухлой» замужней жизни.
Стилеты наращены и залиты розовым. Наконец-то всё! Проверяю, скинула ли она мне денежку на карточку, хватаю чемоданчик и, отказавшись от дежурной чашки кофе, иду на выход. Болит спина, да и голова тоже.
Пока обуваюсь, сидя на корточках, щёлкает дверной замок и входит тот самый муж.
— А вот и Маркуша, — взвизгивает она, повиснув у него на шее.
Марк не сводит с меня испуганных глаз. Ну, привет. Что, забыл как дышать, неженатый попутчик, которому билеты купила «сестра»?
— Марк, — представляется он, протягивая мне руку, на которой сегодня поблескивает обручальное кольцо.
— Мария, — представляюсь я как в первый раз.
Можно, конечно, напомнить ему о нашей страстной ночи на узкой поездной полке. Я бы так и сделала пару лет назад. Кинула бы спичку в лужу разлитого бензина и ушла, не оборачиваясь, пока они горят в пылу супружеской ссоры. Сейчас же я как бойцовский пёс с выбитыми зубами. Живи, Маркуша.
— Помнишь, я тебе про Машу рассказывала? — радуется его жена, которая явно не в курсе, что её идеальный муж не прочь «насадить на пику» кого-нибудь посимпатичнее. Это, кстати, ещё одна причина, по которой я сейчас спокойно уйду. Смысл, унижать дурнушку, которая и так уже носит ветвистые рога? — Она ноготочки просто супер делает!
— Я много о вас слышал, — говорит спокойно, а глазки бегают.
— Как и я о вас, Марк! Даже такое чувство, что мы уже знакомы, — поддеваю я его немного и спешу откланяться: — Пойду я, поздно уже. Руки не мочите пару часов.
Подхватываю чемоданчик и выскальзываю за дверь. Почти любая на моём месте бежала бы вниз, преодолевая по две ступеньки зараз, и мазала сопли по лицу, чувствуя себя преданной и повторяя про себя, какой же он козел. Я же Марка понимаю. Ничего нет такого в измене, если это как справить нужду — всё равно что съесть не домашний борщ, а шаурму на углу, хотя я для него стала лакомством из дорогого ресторана.
Вылетаю из подъезда и слышу запыхавшийся голос за спиной:
— Маш, подожди!
Оборачиваюсь. Марк пытается отдышаться — нёсся за мной по лестнице. Десять этажей, между прочим.
— Чего тебе? — спрашиваю холодно.
— Можем в машине поговорить?
— А здесь чем плохо?
Молчит. Если окна во двор, то к беседе может присоединиться жена.
— О чём нам говорить? — спрашиваю, уставшая играть в молчанку.
— Ты сбежала от меня и даже номер телефона не оставила. А я всё думаю о тебе…вспоминаю ту ночь.
— Не оставила, потому что продолжения не планировалось.
— Прошу тебя, Маш, давай я тебя домой подкину или куда надо, а по дороге поговорим спокойно.
Смотрит на меня умоляюще. Ох, уж эти зелёные глаза. Они же так редко встречаются, и опять меня преследуют. Какая же это пытка.
— Хорошо, — соглашаюсь я, то ли, потому что на последнюю маршрутку уже все равно опоздала, то ли потому, что опять попалась на удочку любимых глаз.
Он галантно забирает у меня рабочий стаф — наверное, чтоб не сбежала по дороге — и мы идем к его тачке.
Марк так напряжен, что я почти слышу, как трещат кости и натягиваются мышцы. И только когда мы оказываемся в салоне, позволяет себе выдохнуть. Я, не чураясь, достаю таблетницу и заправляюсь вечерней порцией «колес». Он ничего не спрашивает и просто трогается с места.
— Ты, наверное, хочешь сказать, что у вас с женой всё плохо, и вы живёте как соседи? — спрашиваю я, ехидно улыбаясь.
— Нет, у нас всё хорошо, — отвечает спокойно, пропустив сарказм мимо ушей.
— А я причем, тогда?