Сталкерша
Шрифт:
— Я не знаю, но из головы тебя выкинуть не могу. Так мечтал отыскать.
— Зачем?
— Не знаю, но умирал от желания снова тебя увидеть.
— Увидел. Доволен?
— Слушай, я понимаю, что ты злишься и думаешь, что я козел и изменник. Хочешь, верь, хочешь, нет, но с тобой был первый раз, когда я жене изменил.
Кладу руку ему на бедро. Марк вздрагивает и еще крепче вцепляется в руль.
— Ты меня тоже послушай. Мне пофигу, что ты жене изменяешь. Я в ту ночь сама искала разового секса, так что не нужно признаний.
— Тебе
— Запомнился, но я не ищу мужика на постоянку. Вон там сверни направо, кстати, первый подъезд.
— Маш, я…
— Приехали. Спасибо, что подвез.
Выхожу из тёплого салона в дождливую ночную промозглость, и даже как-то жаль расставаться. Но иду прочь, потому что новые проблемы мне ни к чему. Моя коллекция давно собрана и новые экземпляры не нужны.
— Маш, — окрикивает меня Марк.
Резко останавливаюсь и разворачиваюсь. Опять бежит за мной как собачонка.
Сколько вас таких было, навязчивых. И ты был бы уже послан в грубой форме, но вы так похожи при тусклом лунном свете, что меня забирает с новой силой. Опять началось. Мама миа! Только мне начало казаться, что я прочно стою на ногах, и вот опять!
Достаю из кармана таблетницу — ячейка с надписью «Fri» уже пуста. Погано. Не сдерживают «колёса».
— Что тебе?
— Пригласи на чай, — просит он с улыбкой, от которой у меня всё внутри переворачивается.
— Чёрт с тобой, Марк! Пойдём! — бросаю я и беру его под руку.
Глава 3. Эта жизнь. 3.2
— Проходи! — говорю я торжественно и запускаю ночного гостя в свою "холостяцкую" берлогу.
В глазах его читается непонимание и удивление. Я, конечно, разгребла этот бомжатник как могла, но особо лучше не стало. Диван, в котором обнаружились клопы, выкинула прямо из окна. Почувствовала себя рок-звездой, пока тащила и корячила на подоконник! С деньгами напряг, так что купила надувной матрас, который сейчас и валяется в центре комнаты, покрытый китайским синтетическим бельем, купленным на ближайшем рынке. А ведь было время, когда кожу, сдобренную дорогим французским лосьоном, ласкали шелковые простыни. Давно это было, в другой жизни.
Марик либо просто не любит заморачиваться по «мелочам», либо очень уж хочет продолжить наше близкое знакомство. Я бы на его месте озадачилась как минимум двумя вопросами. Во-первых, почему девочка, которая выглядит покруче ангелов «Виктория Сикрет», живет в бомжатнике и не комплектует из-за этого? И, во-вторых, почему она жестко закидывается таблетками? Но раз у Марка вопросов нет, спрошу я:
— Что ты сказал жене?
— Что за сигаретами пошел.
Смотрю на часы. Прошло уже добрых минут сорок, если не час.
— Хм, за это время можно уже на Ямайку слетать и сигаретами с ганджой затариться.
Звонит телефон. «Кукла колдуна» в качестве рингтона, а на дисплее — «Любимая жена». Закатываю глаза. Какая банальщина! Никогда любовницей
Молчу — понаблюдать, как будет выкручиваться, ценнее, чем получить пресную супружескую ссору, из которой он все равно выйдет «чистеньким».
— Слушай, зайка, тут такое дело. Мне Пашка позвонил. У них прорвало батарею, все в кипятке, надо помочь разгрести — В ответ из динамика доносится взволнованное причитание. — Нет, всё нормально, но я весь мокрый и грязный, не мог взять трубку. Я, наверное, тут и заночую, как закончим. Ты ложись, не жди меня. — Эта тупица еще и сюсюкает с ним! — И я тебя. Очень.
Стоит передо мной красный как рак и мокрый, словно водой окатили.
— Она купилась на этот бред? — спрашиваю со всем скептицизмом.
— У нас хорошие отношения, почему не поверить?
— В этом и проблема хороших отношений. В них начинают наглеть. Слушай, Марк, ты вроде славный парень. Зачем ты здесь?
— Я…
— Ах да, ты же чаю хотел, — прерываю его на полуслове. Пойдем, покажу «шикарную» кухню.
— Маш, — произносит мое имя со щемящей грустинкой. Совсем как он.
Оборачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом. Тону на суше, захлебываюсь криком, который беззвучным комом стоит в горле, пыльцы скребут воздух, но опоры нет.
Берет меня за руку. Мои ледяные пальцы льнут к его горячей ладони. Не отпускай меня, пожалуйста. Если отпустишь, я полечу вниз, и падать буду бесконечно.
Хватаю его за рукав и тащу на кухню, стараясь не разреветься.
Включаю свет, и стайка тараканов прыскает по столу, вынужденная прекратить вечеринку, которую закатила в мое отсутствие. Я их уже дважды морила. Без толку — от соседей-алкашей прибегают все новые и новые орды. Осматривается и опять молчит. Небрезгливый мальчик.
Наши руки как-то незаметно расцепились, но пальцы дрожат и вновь к нему тянутся — так давно не касалась этого лица. Сейчас коснусь, и он меня не оттолкнет, как всегда бывало. Не надо, Маша, не скатывайся в безумие. Стискиваю пальцы правой руки до боли. Надо что-то сделать, как-то отвлечься.
Открываю и закрываю пустые ящики, и понимаю, что никакого чая дома нет. Плита не рабочая оказалась, да и готовить я не умею и не хочу. Покупаю пирожки в палатке неподалеку и запиваю водой из чайника с дырявым носиком. Хорошо хоть вообще ем, а то еще анорексии не хватало для полного комплекта.
— Маш, не нужен мне чай, — останавливает Марк мою агонию.
— А у меня его и нет. Зато, есть что получше! Пойдем.
Опять облапываю его и тащу за собой. Ток по телу. Такое уже было когда-то. Теряю связь с реальностью. Ещё шаг и вообще обрублю спасительную нить и уже не вернусь никогда.
— Маш, я, ведь, правда, неплохой человек. Просто не знаю, что со мной. Вроде живешь своей жизнь, все хорошо, всем доволен, но в душе растет дыра, которую ничем не заполнить. А потом появилась ты и словно вернула меня к жизни.