Сталкерша
Шрифт:
— Да! — киваю я.
Несмотря на то что он выбрал реальную версию, я всё же умолчала об остальном «букете». Я и так уже потеряла всю привлекательность, признавшись в том, что шизофреничка. Некрасивый диагноз и далеко не такой романтизируемый как биполярное расстройство, в старой классификации просто и хлёстко именуемое «маниакально-депрессивным психозом».
— И они не очень помогают?
— Помогают, но не всегда.
Кладет пальцы на подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза. Не надо, не делай так. Я ведь могу тебя не отпустить.
— А
— Я не знаю, Марк. Я уже давно ничего не знаю, — отвечаю, до боли в пальцах стиснув горловину его футболки.
Он так близко, что меня с новой силой накрывает его теплом и ароматом. Это не запах карболки или формалина, это запах живого человека из плоти и крови.
Бежал бы ты от меня, Маркуша! У твоей жены есть весомый плюс — она выигрывает, потому что не больна. Беги к ней и проживай счастливую, нормальную жизнь. Я же загашу твой свет и всё. Я вовсе не мотылёк, я огонь, что сжигает.
Он хочет сгореть, а посему покрывает моё лицо поцелуями. Если в поезде я его провоцировала, то теперь провокатор явно он. Меня несложно спровоцировать, мы, шизики, легки на подъём. Его губы — теперь непреодолимый соблазн, и я как их раб принимаюсь славить божество собственными губами и языком. Хоть моя скучная психопатологичка и говорит, что мне лучше воздерживаться от подобных близких контактов, я сама прописываю себе лекарство. Кто сказал, что секс не может быть лечебным? Я же тоже человек и заслужила кусочек тепла. Огня! Давай коснёмся лампочки и сгорим вместе!
Глава 5. Эта жизнь. 5.2
Марк спит - дышит так тихо и спокойно, что это зрелище завораживает. Алия иногда заставляла меня смотреть с ней сопливые мелодрамы. Многие прошибающие на слезу сцены показывали романтического героя наблюдающим за безмятежным сном предмета собственно вожделения. В реальной жизни всё не так красиво и идеалистично. В моем случае так и вообще крипово. Сами подумайте - сидит девка, которая ещё несколько часов назад жестко галлюцинировала и царапала себя лезвием, и умилённо глядит на парня, который просто спит.
Ещё мне хочется его потрогать. Залапать до такой степени, чтоб потом суметь нарисовать по памяти. Ах да, я же не умею изображать мужские тела на бумаге, как делала мамочка, чьего лица я давно не помню - папа уничтожил все ее фотки. Невелика потеря! Я всё равно не хотела её помнить.
Думаю о том, как сейчас пойду на кухню, заберусь на колченогий табурет и достану баночку с таблетками, которая заныкана в вентиляции. Почему так сложно добраться до таблеток, которые мне реально нужны? Всё просто. Это зверь-таблетки. С глюками хоть и тошно жить, но не так одиноко, а они не оставляют моим воображаемым «друзьям» ни единого шанса.
Сейчас же у меня есть еще более весомая причина бояться «колес», которые прочищают сознание не хуже, чем «Доместос» - загаженный унитаз.
Не могу так просто его отпустить. Склоняюсь над Марком и оставляю первый поцелуй там, где вот-вот начнется «самое
– Ты в порядке? - спрашивает он, улыбаясь мне в губы.
– Может быть, - выдаю я самый глупый ответ.
– Выглядишь лучше!
– приободряет Марк.
– Я так не хочу тебя терять, - почти плачу я, вцепившись в него.
– И не потеряешь! Я тебя не брошу.
– Возможно, у тебя не будет выбора, - не унимаюсь я.
– Ты о чем?
– Мне было хорошо с тобой!
– И мне!
Титаническим усилием воли выдираю свою руку из его пальцев и бегу на кухню. Вскарабкиваюсь на табурет, выламываю пыльную решетку вентиляции и вижу их. Эти таблетки для меня, как криптонит для Супермена. Прямо стоя на табуретке, вбрасываю в рот сразу две штуки - убойная доза.
– Что ты творишь?
– выкрикивает появившийся Марк и подхватывает меня на руки, пока я не грохнулась.
– Все нормально. Прости меня и прощай!
– плачу я на его голом плече.
– Маш, ты извини, но я тебя совсем не понимаю, - говорит спокойно. Правильно, с лунатиками лучше не повышать голос и не делать резких движений.
– У меня есть «волшебные» таблетки. Это единственное, что избавляет от галлюцинаций.
– Это же хорошо, так ведь?
– Проблема, в том, что пройдёт пятнадцать минут, и ты исчезнешь!
– Ты считаешь меня галлюцинацией?
– улыбается Марк. - Не думал, что с галлюцинациями можно заниматься любовью.
– Я уже ничего не знаю. Вчера я была уверена, что они разорвут меня на части.
Марк садится на табуретку - из одежды на нем только простыня, обернутая вокруг бедер, - и усаживает меня себе на колени.
– Сколько, ты говоришь, нужно, чтоб таблетки подействовали?
– Минут двадцать максимум!
Включает на наручных часах обратный отсчёт двадцати минут.
– Подождем, - предлагает он и тут же добавляет: - Можно вопрос?
– Валяй!
– Если таблетки решают все твои проблемы, почему не пить их на постоянной основе?
– Не решают. У них много побочек, так что можно пить только короткими курсами. И мой психопатолог говорит, что я должна учиться справляться со своими демонами без фармы.
Сидим, обнявшись, и молчим. Ожидание тянется бесконечно.
Его часы противно пищат. Я закрываю глаза и сижу так какое-то время. Хоть и чувствую его руки на своём теле, все равно боюсь даже чуть-чуть приподнять веки.