Сталкерша
Шрифт:
– Все так и есть, - шепчет он, мило улыбается и снова целует мои уже онемевшие и припухшие губы.
– Так нельзя!
– продолжаю протестовать я, вдоволь насладившись его губами.
– Я тебя люблю! Жить без тебя не могу. Будешь гнать, все равно не уйду! И со Светой разведусь в любом случае, потому что нехорошо это по отношению к ней.
– Марк, - начинаю я, но меня отвлекает телефон, из которого льётся проигрыш песни «Чудеса».
Мы синхронно бросаем взгляд на дисплей: Старая
– Маш, это кто? Она второй день телефон тебе обрывает. Клиентка какая?
– Это мой мозгоправ. Я же чокнутая, - морщусь я, представив, как делаю ей ноготочки.
– И как? Помогает терапия?
– Неа!
– мотаю головой в знак отрицания так интенсивно, что волосы плётками хлещут по шее.
– Тогда, может, тебе дать ей отставку?
– Я бы рада, да не могу. Суд навязал. Если буду пропускать сессии, имею все шансы вернуться в мягкие стены.
– И сколько уже пропустила?
– Не помню.
– Маш, так нельзя! Возьми трубку.
– Не буду!
– упрямлюсь я, обхватив руками колени.
Он качает головой, принимает вызов сам, ставит на громкую и суёт мне телефон. Выбора не осталось. Я-то думала два дня, а там пусть хоть трава не расти, а Марк теперь заставляет меня подумать о будущем.
– Да, - говорю я бодрым голосом, пока Марк, стараясь не скрипеть матрасом, беззвучно целует моё плечо. Мне щекотно и потому я с трудом сдерживаю смешки.
– Мария, почему вы не берёте трубку уже пять дней и пропускаете сессии?
– Она не то чтобы срывается на крик, скорее на визг.
– Простите, работы был просто завал. Спины не разгибала, головы от пиления ногтей не поднимала, спала по четыре часа, - складно заливаю я.
– Если прямо сейчас не увижу вас в «Зуме», я сообщу, что вы самовольно прекратили терапию, и тогда придётся определить вас на амбулаторное лечение.
У меня пересыхает во рту, а Марк замирает и недовольно сводит брови у переносицы.
– Не надо! Буду в сети через пять минут!
– спешно уверяю я психопатологиню и сбрасываю вызов.
– Маша, зачем ты так?
– спрашивает Марк недовольно.
– Она запретит мне тебя, - жалуюсь я.
– Никто тебе меня не запретит. Думай обо мне во время конференции, и все будет хорошо!
– Чмокает меня в щеку.
– Я буду на кухне, разгоню заодно твоих фанатов.
Ха, ха, тараканы - это мое всё. Что в голове, что в жизни.
Впервые за сутки остаюсь в комнате одна и уже почти начинаю умирать от тоски. Как же я отпущу его завтра? Должна отпустить. Пожертвовать собой, войти в огонь, напиться слёз, но спасти.
Застёгиваю на себе его рубашку и вхожу в конференцию. Верочка смотрит на меня, насупившись, а я мило улыбаюсь.
– Мария, вы сорвались?
– Нет, просто занята была.
–
– прикрикивает она на меня, хотя на психов голос повышать нельзя.
– Да, сорвалась, но приняла меры!
– признаюсь я.
– Начали курс препарата?
– Да, несколько дней назад.
– Галлюцинации прошли?
– В течение часа.
– Эпизоды членовредительства были?
– Нет, - вру я, вспомнив о бритвах «Спутник», которые так и валяются в ванной.
– Выглядите хорошо, - смягчается она.
– Но что это на вас? Мужская рубашка?
– Нет, она женская, просто размера моего не было.
– Мария, смею напомнить, что вам нельзя заводить отношений, особенно сексуальных.
За спиной я прячу руку с оттопыренным средним пальцем. Кажется, эта стерва специально поставила запрет на отношения с мужчинами. Сама «синий чулок» и меня хочет сделать такой же.
– Я же говорю вам, что езжу целыми днями по клиенткам, а в свободное время сижу здесь и закидываюсь «колёсами». И единственные мои кавалеры - это тараканы.
– Что вызвало обострение?
– Я же стандартный «лунатик», - пожимаю плечами я.
– Была сильная гроза, отключился свет, и началось.
– Галлюцинации слуховые или визуальные?
– Полный набор, - отвечаю, скрестив руки на груди.
– Как справились?
– Пришло утро, я приняла холодную ванну и закинулась таблетками.
– Ванна была холодная, потому что это была очередная попытка себя наказать?
– Нет, я уже не настолько ненормальная, - усмехаюсь я.
– Просто тут с водой проблемы: из-под крана течёт ржавая холодная грязь.
– Вы же сказали что квартира приличная.
– Приличная! Тараканы все воспитанные, а ржавая вода подаётся без перебоев.
– Чувство юмора - это хорошо, но я советую вам немного отойти от аскетизма и порадовать себя чем-нибудь. Назовем это поощрением за правильное решение.
– Я так и сделаю, пожалуй, -подмигиваю я ей, но на самом деле Марку.
– Вера, ты там скоро со своими психами разделаешься?
– доносится из-за её спины, но я продолжаю сохранять серьёзное выражение лица.
Вера краснеет, потом белеет и пытается просто завершить конференцию. Впрочем, самообладание все же возвращается к ней и вместо того, чтоб свалить по-английски, промямливает что-то типа:
– Увидимся через два дня!
Я киваю и прекращаю этот цирк, выйдя из конференции.
Марк стоит в дверях - из одежды на нём только джинсы, а на плече висит кухонное полотенце.
– Вот и молодец, - улыбается он.
– Пойдём ужинать!
– Пойдем!
– соглашаюсь я и бегу к нему. Меня только бабушка так ласково звала к столу.