Сталкерша
Шрифт:
– Давай!
– отвечаю, стиснув зубы.
– Я бы с тобой встречаться не стал, даже если бы ты была последней девчонкой на земле. Ты злая, меркантильная и у тебя такой шлейф из парней, что любого отпугнет.
Вырывает руку и бежит вниз по лестнице, преодолевая пять ступенек зараз. Несусь за ним, но даже близко не поспеваю на высоких каблуках. Когда выскакиваю во двор, Димы уже и след простыл. Стою и плачу. Меня всегда так веселило и радовала, когда меня называли стервой - так я чувствовала себя альфой, - но
Как из-под земли передо мной вырастает Алия. Вытирает дрожащими пальцами слёзы со щек и смотрит огромными как у Бэмби и безумными глазами, а потом впивается в губы поцелуем. Чувствую во рту вкус жвачки с ароматом «бабл гам» и небывалой мерзости.
Отталкиваю ее от себя, как ядовитого паука, и отвешиваю такую звонкую оплеуху, что мои пальцы отпечатываются на её щеке. Рука у меня тяжелая, а удар - поставленный как у папочки. Так что, лучше не злить, тем более, когда я и так выть готова.
– Не смей так делать! Тем более у всех на виду. Я его хочу! Не тебя!
Алия даже после удара, от которого зубы могут посыпаться, смотрит на меня глазами побитой собаки. Никогда не буду с человеком, который позволяет о себя ноги вытирать. Момент, и она бросается в слёзы. Я смотрю сурово и даже не моргаю. Пусть знает, что меня не разжалобить, и такие штучки не пройдут.
– Ты не думала, что все твои проблемы из-за мужиков? И того, что ты просто не хочешь понять, что можешь иметь идеальные отношения со мной?
Молчу. Смотрю на нее. Сурово, исподлобья.
Не выдержав моего ещё более тяжелого, чем рука, взгляда убегает в здание, а я остаюсь одна. Хотя нет, не одна - звонит телефон, а на дисплее лаконичное: Отец.
Он не звонит просто так. Обычно вспоминает о моём существовании, когда есть повод устроить выволочку - распекать папочка любит. Особый вид удовольствия. Так было всегда.
– Да!
– Почему тебя на лекциях не было две недели?
– Я приболела, - вру я и даже покашливаю для правдоподобности.
– Чем? Если б болела, пришла бы ко мне за мед. отводом.
– Недостаточностью отцовского внимания и любви, — язвлю я.
– Мария, если ты не возьмёшься за ум, я заблокирую все твои карточки и живи как хочешь, - чеканит он спокойно и холодно. Хоть бы наорал, что ли!
– Валяй!
– А если это не поможет, пролечу тебя в наркологии. Думаешь, я не знаю, сколько ты в питейных заведениях просаживаешь?
– Это пустые угрозы! Одного не посмеешь сделать, а другого просто не сможешь!
– выкрикиваю я и вешаю трубку.
– Чтоб вас всех!
– бормочу я и с каменным лицом иду сквозь кучки зевак, которым повезло насладиться и лесбийским поцелуем, и выволочкой.
– За тебя, папочка!
–
Мне надо задобрить папочку-цербера, охолонуть Алию и убедить Диму, который меня презирает, в том, что мы подходим друг другу. С первыми двумя пунктами справлюсь - не впервой, - а третий реальный вызов. Я зашла в тупик. Я красивая, умная и соблазнительная. И глотаю пыль, пока неказистая толстушка стрижёт купоны. Мир сошёл с ума.
– Привет, красотуля!
– Стасик плюхается рядом, и меня обдаёт запахом псины.
– Какое горе заливаешь?
– Почему горе? Может радость!
– улыбаюсь я своей лучшей улыбкой.
– Каминг-аут обмываешь?
Уел. Может, не так туп?
– Что за бред ты несёшь?
– Альма матер гудит как улей! Все обсуждают, как вы сосались прямо на улице.
Морщусь - теперь еще и статус лесбы приклеился! Впрочем, плевать! Проблем хватает и без этого.
– Забей. Компанию составишь?
– Пододвигаю к нему шот.
– Я на режиме вроде.
– Потому тебе обломится только от левой руки. Или от правой.
– Фиг с тобой!
– соглашается Стас, даже не обидевшись. Это скудоумие такое? Или невиданная доброта?
Чокаемся и пьем. Потом еще. И еще. Проникаюсь к нему уважением - если на абордаж нормально взять не может, то хоть собутыльник ничего.
– Как ты можешь спокойно бухать с бабой, которая тебя выставила ничтожным импотентом?
Пожимает огромными плечами и, смотря на меня внимательно, выдает неожиданное:
– Ты права, наверное. Знаешь, - говорит заплетающимся языком. Слаб в плане алкоголя, как и все качки.
– От меня девки никогда не визжали, но я не понимал почему. А ты всё как есть сказала.
– Ты фарму жрешь, наверное?
– Бывает!
– спокойно соглашается он.
– Тогда хоть предварительными ласками компенсируй. Девчонки - это тебе не спортивные тачки. Мы не можем с низкого старта рвануть.
– И как тогда?
– В народе говорят, что пока есть пальцы и язык, ты до последнего мужик, - ржу я.
На лице его отражается активная мыслительная деятельность. Я прям вижу, как две извилины играют в пинг-понг с одной-единственной мыслишкой.
– Ну это я могу! Можно вопрос?
– Давай!
– А ты, правда, из этих, которые радугу любят?
– спрашивает Стасик на полном серьёзе.
– Нет, конечно, - злюсь я.
Смотрю на него и понимаю, что алкоголь не только страшных девок красавицами делает: запах абсента глушит псину, а то, что он не наезжает, даже радует сейчас, когда наезжают все остальные. Недалёкий, но это скорее плюс - есть у меня мыслишки, как использовать эту управляемую мощь.