Стальная Крыса. Золотые годы
Шрифт:
– Не догадываешься, в чем тут дело? – спросил Пьюссанто.
– А что тут догадываться? – Сын посмотрел на меня с невеселой улыбкой. – У плоскостопых твоя фотография, и они спрашивают всех подряд, известно ли им что-нибудь о Стальной Крысе.
Глава 12
Я уже давно понимал: силы тьмы подтягиваются все ближе. Но только сейчас обнаружил, что они подступили вплотную, и затылком ощутил их жгучее дыхание. В мой розовый мирок вторгалась суровая действительность. Да, на сей раз я облажался: еще вчера вечером следовало смазать пятки. Захотел напоследок
– Ладно, – изрек я с решительностью, которой, увы, не испытывал. – Я должен придумать, как нам отсюда выбраться. Предложения есть?
– Ты, часом, не та ли Стальная Крыса, за которой гоняется полиция? – спросил Пьюссанто.
Лгать не имело смысла, тем паче что фараоны связали кличку с моей фотографией.
– Имею счастье быть таковой.
– Что-то мне это прозвище кажется очень знакомым. Скажи, я не мог на него натыкаться в архивах?
– В каких еще архивах?
– Налоговых.
– Исключено. Я верен золотому правилу закоренелых капиталистов: дешево покупай, дорого продавай и старайся не платить налогов, но только в рамках закона.
– И все-таки… Стальная Крыса… Где-то я уже слышал… Ага! Однажды кто-то уничтожил огромную базу данных по налоговым поступлениям. Скажи, что ты не имеешь к этому отношения.
– Клевета! Нет доказательств. Предпочитаю смотреть на свою миссию под другим углом зрения. Я – самый правый среди неправых. Современный вариант мифического героя, благотворителя по прозвищу Роббин Гуд [3] . Да, в мою специализацию входит стачивание грани между богатыми и бедными, перераспределение благ, можно и так сказать. Я имею право добавить, что не единожды спасал Галактику. А ведь это что-нибудь да значит.
3
Игра слов. Знаменитый разбойник Robin Hood обязан своим именем малиновке. «…И пусть тебя люди зовут по имени птицы, живущей в лесу…» («Рождение Робина Гуда», перевод С. Маршака). Автор изменил имя легендарного героя на Robbing Good, что можно перевести как «Грабящий Хороший».
– Так ты уверен насчет налоговых файлов?
Если ГНУС вонзил в тебя челюсти, отделаться от него нелегко.
– Абсолютно! Я к ним никогда не прикасался.
Бывают случаи, когда правда вреднее лжи.
Пьюссанто задумчиво помял подбородок:
– Ладно, замнем пока эту тему. Но если дело не в налогах, почему полицейским так не терпится тебя сцапать?
– Меня обвинили в недавних ограблениях, хотя на самом деле я, как и говорил тебе, прибыл их расследовать.
– Выходит, ты в западне?
– В точку, – сказал Боливар. – И западня эта столь велика, что в нее поместился и я. Я был управляющим первым из ограбленных банков. Полиция заявила, что поработал «крот», и арестовала меня. Но кое-кто пришел на помощь, и я вновь на свободе.
Пьюссанто поразмышлял минуту-другую, потом неохотно решился:
– Если вы оба невиновны, то мой долг добропорядочного гражданина и налогового инспектора – помочь вам выскользнуть из лап блюстителей порядка. Я уже присмотрелся к полицейским силам этой планеты и пришел к выводу, что они насквозь коррумпированы. Их полностью контролируют уклоняющиеся от уплаты налогов промышленники.
Он нашел стило, и оно исчезло в могучем кулаке. Затем Пьюссанто вручил мне записку со словами:
«Пака – мой человек. Он сумеет вам помочь. Позвоните по этому телефону и представьтесь…»
И тут дверь затряслась под сокрушительными ударами. Раздались громовые голоса:
– Немедленно открывайте! Полиция!
– Кыш! Я дрыхну. – Пьюссанто окинул взглядом комнату, увидел окно. – Быстро! – прошептал он нам.
Боливар напялил на себя голову Человека-Мегалита, и мы поспешили вслед за силачом. Он распахнул окно и ухватился за два железных прута. Даже не крякнув, согнул их.
– Вылезайте, – сказал он, а затем закричал прямо в мое ухо, отчего у меня чуть не слетела голова: – Будить Пьюссанто?! Убью!
Это не остановило легавых, но внесло в их ряды некоторое замешательство. А нам дало выигрыш во времени. Мы успели выскользнуть через окно, а Пьюссанто, выпрямив прутья, пошел отпирать дверь.
Мы побежали и в считаные секунды промокли. Во всяком случае, я промок. Боливару, понятное дело, в оболочке из псевдоплоти было комфортно и сухо. Полыхали молнии, раскатывался гром, и хлестал ливень. И такой живописной и, несомненно, запоминающейся парочке, как мы, не стоило на это пенять. Немногочисленным встречным было не до нас – они, опустив головы, спешили в укрытие. Мы тоже спешили, нам не терпелось побыстрее набрать спасительную дистанцию между собой и преследователями. Свернув за очередной угол, я увидел впереди манящие огни фабрики-кухни.
– Это она! – воскликнул я. – Тихая пристань в бурном море.
– Ты уверен? «У Ядовитого Пита. Заказы мигом доставляем, а коль охота, здесь травись». Не очень-то заманчиво.
– Не нравится – не ешь. Нужно только позвонить по телефону.
Возможно, Боливар прав, подумал я, когда за нами затворилась дверь и мы очутились в грязном заведении с двумя обшарпанными колченогими столиками. В углу пьяница, конвульсивно сжимая бутыль, пребывал в полной отключке. Вдохнув «сладостный аромат» еды, я закашлялся от боли в легких.
– Добро пожаловать, о голодные ночные путники! Милости просим к Ядовитому Питу! Он вам так скажет: наши харчи ешь и торчи! Наше пойло дракону бы в хайло!
Чудненько. Ядовитым Питом оказался робот с длинными усами и замасленным одеялом на плечах. Вдобавок это создание носило огромную широкополую шляпу. Несомненно, Пит символизировал собой некую давно канувшую в глубины времен культуру.
– Ну, гринго, что хавать будем? Супец из кактусовых колючек? Chile con serape picante?
– Нам нужно воспользоваться вашим телефоном.
– Cabrones, кто здесь ест, тот и пользуется нашим телефоном.
Я понял, что это чудо техники запрограммировано выгребать из карманов посетителей последние кредиты.
– Ладно, давай, что назвал. На двоих. – Я глянул на стену с изображением пенящихся кружек. – И пива.
Робокулинар оживился, со стуком водрузил на стол кружки с пивом, наполнил тарелки убийственным на вид зеленым месивом и запустил их к нам по стойке. После чего достал портативный телефон и уронил его в еду.
– Тридцать пять кредитов. Цена божеская.