Стальная сеть

Темень Натан

Долго мы ходили. Я промёрз весь, хорошо хоть шинель тёплая. Осмотрел всё сверху донизу. Весь путь проследил, которым динамит подвозят и в дело пускают.

— Не извольте беспокоиться, — управляющий говорит, — у нас учёт строгий. Каждый ящик, каждая динамитная шашка отмечены. Те, что пропали, в книге записаны, как положено. У нас всё учтено, с этим строго!

Зашли на склад. Для динамита особая каморка, дверь с навесным замком. Ключ управляющий с пояса снял, зашли мы.

Я осмотрел ящики. Сколочены

из тех же досок, что мы в сортире у дома оргов нашли. И надпись «ДИНАМИТЪ» точно такая. Два ящика в углу стоят вскрытые, пустые. Как будто меня дожидались.

— Когда пропажу обнаружили? — спрашиваю.

— Двадцатого числа, господин офицер.

— Где обнаружили? Уже на складе?

— Так точно. Нам груз со станции подводами поставляют. Товар всякий, кроме динамита много чего везут. Ящики эти под брезент зашивают. Брезент зашитый был, вроде как обычно, вот внимания и не обратили. Потом уже, когда вскрыли, глянь — а два ящика-то пустые. Ну как пустые, вместо динамита — песок да камни. Пригляделись, и зашито не так, по-другому. В дороге пропали, не иначе…

— Откуда, — спрашиваю, — динамит привозят?

— Всегда берём у одного поставщика, — отвечает управляющий. — Да у нас вся губерния только там и берёт. Это же государственная фабрика, с казённым клеймом.

— Кто ещё динамит покупает? — так, так, интересно…

— Господин Филинов берёт… брал. У него небольшая добыча. На краю губернии, вниз по реке. Но там камень так себе, качество с нашим не сравнить. Господин Алексеев уже приценивался, не купить ли. Сговорились с наследниками или как, не знаю пока…

— Ещё кто?

— Брали малую партию от имени губернатора. Котлован под новый храм рыли, а земля-то каменистая. Вот и пришлось прикупить. Но ту партию всю извели.

— Точно всю?

— Кто ж их знает, господин офицер? Сказали, что всю. Я их книг бухгалтерских не видел. Да и кто проверять будет? Это же эльвы.

— Эльвийский храм строили? Давно?

— Вы, видно, не местный, ваше благородие. Лет пять как построили. До этого временный был, деревянный. Государь наш, да продлятся его дни, покровительство эльвам оказывает. Вот и построили. Камень белый, в мелкую жилку, красоты большой. На фундамент у нас брали, а на отделку от соседей привезли.

— Весь извели, значит… — говорю. — Ладно. Давайте ваши книги. Бухгалтерию смотреть будем.

Пропустил управляющего вперёд, а сам у крыльца задержался. Там уже мои солдатики дожидались. Я их по карьеру послал побродить, где только можно. От меня работяги шарахаться будут, а солдаты к простым людям поближе.

Стоят служивые, ногами притопывают.

— Ну что? — говорю. — Докладывайте.

— Воруют, ваше благородие, — сказал рядовой Банник.

— Работников голодом морят. Бьют нещадно, — добавил рядовой Шнитке. — Деньгу зажимают.

— Что воруют? — спрашиваю.

— Крупу, масло. Вина казённого недолив, — Банник говорит. — Положено каждый день стопочку, ан нету. Водой дольют, никакого сугрева…

— Да зверствуют здешние охранники, — Шнитке встревает. — Намедни бедолагу из каторжных, что здесь от тюрьмы работают, насмерть забили. А сказали, сам упал, башкой ударился.

— За что забили?

— Да ни за что. Много ль надо? Врут, что украл. А я перекурил тут с одним, земляк мой оказался. Так он грит — тот каторжный у гостей милостыни просил, а они дали. Вот за милостыньку и забили…

— Постой, — говорю, — какие гости? Мне управляющий сказал, никого посторонних тут не было.

Рядовой Банник плечами пожал. Рядовой Шнитке лицо сделал, как в том меме, где артист такой смотрит, и написано: «Да ладно, ты правда в это веришь?»

— Молодцы, — говорю. — Ждите здесь.

А сам за управляющим пошёл. В контору, книжки бухгалтерские смотреть.

Там уже бумажки по столу разложены. Книжки толстенные, стопкой, все исписаны мелким почерком. Тоска! Я и дома, в универе, этих бумажек с таблицами насмотрелся. Да вот здесь ещё…

Погладил я своего котика Талисмана по призрачной шёрстке. Котя мурлыкнул неслышно, на стол с бумагами соскочил, книжки обнюхал. Смотрю — кошачья морда прямо в стопку уткнулась, насквозь прошла. Усы с другой стороны книжки показались. Жуть, если честно.

Талисман лапой поскрёб, в одну книжку, верхнюю, носом ткнулся. Мяукнул.

Ага! Взял я книжку, полистал. Свеженькая, за этот месяц. Вроде всё гладко, чисто. Спрашиваю:

— Когда у вас гости были, от какого числа?

Управляющий задёргался.

— Какие гости, ваше благородие?

Я к нему поближе подошёл, в глаза глянул, говорю:

— Ты мне не крути, жирная морда. Я ещё вашу кухню не проверял. Куда труп каторжника дели?

— С… с… списали, в-ваш-ше благородие… К-как положено, списали. Несчастный случай…

— Второй раз просить не буду — кто приезжал?

— Так то не чужие, ваше благородие, не чужие! Наследники пожаловали. Хозяина нашего, Евгения Харитоновича, родственники. Какие же это посторонние? Племянница Елизавета Ивановна собственной персоной, с кавалером.

Так-так… Елизавета Ивановна? Что-то имя знакомое.

— Блондинка, лицо круглое, нос курносый, веснушки, глаза серые? На подбородке ямочка?

— Она самая. Барышня хоть куда, невеста из первейших в нашей губернии.

— А кавалер?

— Тоже не чужой, кузен ихний. Ухаживает за барышней. Да только зря старается, у ней женихов хоть пруд пруди.

— Что хотели? Где были, что смотрели?

— Ну как, это же наследники. Имеют право…

— Поехали в участок. У нас подвальчик удобный. Вспоминать легче будет.