Стальная стрекоза
Шрифт:
– Ты говорил, что опиума накурился.
– Было дело. А ещё мы у него трубку спёрли. Я всё понял, Эриш. Спасибо, что ты мне рассказал. Я уговорю Шелдона устроить праздник волчьей луны.
– Если захочешь напиться или подраться, то я к твоим услугам.
– Захочу и то, и другое, но только после ёхора.
– Договорились.
Феликс вернулся как раз в тот момент, когда Шелдон выходил из ванной комнаты.
– Его высочество готов к ёхору? – улыбнулся Никсон.
– Не очень мне это нравится, – пробурчал принц.
– Ёхор? Разве тебе не казалось это красивым и трогательным?
– Казалось. И кажется. Но ты понимаешь, что они устраивают его в честь меня? Не просто так, не потому что лето на дворе или какой-то там праздник Табити. А потому что принц припёрся в Ихтыр.
– Ты можешь отомстить баргам за их лесть.
– Это как?
– Объяви праздник волчьей луны в ближайшее полнолуние.
– И ты туда же? Хотя, что это я, ты не меньший извращенец, чем Юстас.
– А что не так? Это твоё право. Да и праздник – это разве плохо? А что местные будут делать до утра, не твоя забота.
– Ну, а мы сами что будем делать? Ты первый будешь отгонять от меня всех женщин со словами, что у них нет справки от врача, что они ничем не больны.
– Не только это. Они ещё могут забеременеть. Тебе явно это сейчас не нужно.
– Ты считаешь, что я допустил бы беременность?
– Ты считаешь, что женщина не сможет выдать чужого ребёнка за твоего? Как ты собираешься доказывать, что этого не может быть? Будешь всем рассказывать, каким способом ты предохранялся? Спроси у Юстаса или Рэнди, оба тебе скажут, что ни один из известных способов не работает на сто процентов.
– Чего ты пристал ко мне с этим предохранением?
– Я к тебе не приставал. Я всего лишь предложил объявить ночь волчьей луны.
– А я тебя спросил, что мы будем делать.
– Ты будешь состязаться в борьбе, что же ещё? Ты же будущий великий шоно, ты второй после Оташа воин во всём Шоносаре. Эриш пусть стреляет. Неру и Юстас могут метать дротики. Рэнди прочитает лекцию по анатомии.
– А ты?
– Я буду тебя охранять.
– Я думал, ты будешь играть на флейте и петь.
– Если того пожелает его высочество.
– Ладно, убедил. Объявлю о празднике сразу после ёхора.
Сэнхэ зашёл за принцем и его друзьями, когда стемнело. Вместе они прошли к мосту, откуда открывались необыкновенные виды на оба берега Ихтыра. Правый горел огнями окон и фонарей, а на втором полыхали костры. Барги встали в огромный хоровод, который объединял правый и левый берега. Сэнхэ взял Шелдона за руку, по другую руку от старейшины стояла его жена, следом за ней был Саймар с женой Мирелой, а рядом стоял мужчина лет пятидесяти, и Юстас был уверен на все сто, что это и был тот самый Уйгун. Шелдон взял за руку Феликса, затем к хороводу присоединились и все остальные друзья. Хоровод сомкнулся и пришёл в движение.
Жена Сэнхэ Уржан запела, и очень скоро её песню подхватили все барги. Она пела на сарби, и Рэнди шёпотом переводил слова песни Юстасу и Эришу. «Лети, лети, моя песня, лети к небу. Напои меня черёмухой белой, укутай лиловым багульником. Лети от золотого огня к белому облаку. Укрой мою землю белым одеялом. Лети, моя песня, лети. Вернись с лучами солнца, с каплями дождя, постели туман над Ихтыром. Лети, моя песня».
Юстасу почему-то показалось, что он сейчас был на одном из праздников в Тиере. Запах костров с левого берега Ихтыра, пение баргов, рука Эриша в его руке – всё это возвращало куда-то в детство. Казалось, что когда песня умолкнет, мама позовёт его ужинать. Хоровод остановился, и песня стихла. У Юстаса комок подступил к горлу.
– Взлети к небу, упади на землю, испей верескового мёда и накорми моих оленей, – вдруг проговорил Эриш. – Мама так пела.
Юстас хотел что-то ответить, но так и не смог.
– Я хочу сделать объявление, – произнёс Шелдон.
– Слушаю, ваше высочество, – кивнул Сэнхэ.
– Правом, данным мне как наследнику великого шоно, объявляю ночь волчьей луны в ближайшее полнолуние.
– Это большая честь для нас. Вы ведь останетесь и проведёте этот праздник с нами?
– Конечно.
Юстас отпустил руку брата и подошёл к тому мужчине, которого считал Уйгуном. Он не отличал баргов от других сарби, и Уйгун для него выглядел точно так же, как и все другие жители Шоносара. У него была чуть смуглая кожа, высокие скулы и раскосые глаза. Его чёрные волосы были слегка подёрнуты сединой. Мужчина выглядел очень уверенным в себе, а на его губах застыла некая покровительственная улыбка. Юстас уже хотел было заговорить, когда увидел на пиджаке этого мужчины брошь в виде глаза. Глаз был эмблемой корпорации «Око света», которую возглавлял Буркхард, а сам Элиот носил её в виде зажима для галстука. Мужчина заговорил первым, но на сарби.
– К сожалению, я не знаю вашего языка, – проговорил Юстас.
– Зато я знаю ваш, – перешёл на язык нортов мужчина. – Вы хотели мне что-то сказать?
– Вас зовут Уйгун?
– Верно.
– Я Юстас Эскот, актёр из Айланорте. У вас есть свой театр?
– Есть, а вы хотите устроиться к нам на работу? Неужели в Айланорте мало платят?
– Платят неплохо, но не бриллиантами.
– Думаете, здесь вам заплатят бриллиантами?
– Когда узнают о моём амплуа, наверняка.
– И что же у вас за амплуа?
– Всё, что вы пожелаете, и даже больше.
Эриш не слышал, о чём говорил его брат с Уйгуном, но ему это всё заранее не нравилось. А когда они вдруг, никого не предупредив, вдвоём пошли куда-то в неизвестном направлении, Эришу это не понравилось ещё больше.
– Сделай лицо попроще, – сказал подошедший Неру. – Ощущение, что ты сейчас вцепишься кому-нибудь в глотку.
– Я и готов. Вцепиться.
– Твой брат уже взрослый мальчик и может сам за себя постоять. Скажу больше, если вы будете драться, я, скорее, поставлю на него.