Стальной кошмар
Шрифт:
Римо убрал слиток в карман.
– У вас есть кредитная карточка или какой-нибудь документ?
– спросил администратор.
– Нет. А если бы был, так что? Вы же сами сказали, что свободных такси нет.
– Правильно. Но если бы у вас была кредитная карточка, мы смогли бы поставить вас на очередь, и вы бы утром уже получили такси.
– Возможно, утром я улечу, так что такси мне не понадобится.
– Клиент всегда прав, - сообщил Римо администратор.
Тогда Римо решил провести ночь в кафе аэропорта. Оно было переполнено. В закусочных тоже
– Ладно, черт с ним, - пробормотал он и принялся ловить такси, которое отвезло бы его назад в Балтимор.
– Уж лучше с Чиуном, чем так мучиться.
Но свободных такси не было, и Римо пришлось проделать весь путь до города пешком.
В ту ночь Мастер Синанджу не спал. Просто не мог уснуть, как ни старался. Боль была слишком сильной. Даже теперь, когда его ученик находился за много тысяч миль от него, возвращаясь в Корею. В глубине души Чиун тоже мечтал вернуться в Корею, в страну, где родился и вырос. Конечно, с Синанджу у него было связано много тяжелых воспоминаний - о суровом отце, познакомившем его с искусством Синанджу, о злой жене и ее неблагодарных родственниках и о том стыде, который ему пришлось пережить, когда в старости он остался без ученика, способного продолжить традиции Синанджу.
Римо - вот кто избавил его от этого стыда. Римо стал для Чиуна сыном, которого он был лишен. Поначалу Чиун не очень усердствовал в том, чтобы сделать из Римо настоящего наемного убийцу для КЮРЕ: он был белый, то есть по определению неспособен к учению. Из-за своей никчемности он был не в состоянии усвоить наиболее ценные стороны Синанджу. Но даже когда Чиун начал уважать Римо, он не старался узнать его как человека. Римо был белым, поэтому он был обречен на неудачу. Какой смысл становиться друзьями, когда Римо все равно рано или поздно погибнет.
Так и случилось: во время выполнения задания Римо погиб. Но Чиун, почувствовав произошедшие в нем изменения, оживил его. Из царства мертвых Римо вернулся менее белым, чем был при жизни. Он вернулся настоящим жителем Синанджу.
Вот тогда-то Чиун понял, что судьба дала ему в руки более замечательное будущее для Синанджу, чем он мог даже мечтать. Дала Чиуну Опальному, престарелому Мастеру, которому давно пора было бы выйти на пенсию, но он продолжал жить в варварской стране, настолько отсталой, что даже Великий Ван не имел о ней ни малейшего представления. Чиун понимал, что он взял под свою опеку величайшего Мастера, истинное воплощение Шивы-Дестроера.
Чиун все сердце вложил в обучение Римо, и Римо постепенно овладевал премудростями Синанджу. И вот он сам стал Мастером, связанным с деревней традициями и честью.
Чиуну и в голову не могло прийти, что согласие Римо поселиться в Синанджу станет для старого Мастера самой большой болью в жизни: неблагодарные односельчане игнорировали его, Римо забросил его ради девчонки. И вот все, ради чего он жил, обратилось в прах.
Не решаясь даже самому себе признаться в своем горе, он отправился в Америку и хитростью заставил Харолда Смита подписать с ним годовой контракт. Он был уверен, что Римо последует за ним, и не ошибся.
И вот теперь Римо снова покинул его. Он возвращается в Синанджу. Один. И Чиун не увидит его как минимум год, а то и больше.
Мастер Синанджу подошел к окну. В небе ярко светила луна. Наверно, подумал Чиун, та же луна сейчас светит и на самолет, уносящий Римо назад в Синанджу, и эта мысль как бы сделала его ученика ближе.
Чиун был уверен, что привязанность Римо к нему окажется сильнее любви к Ма Ли, но он заблуждался, и вот теперь придется расплачиваться за ошибку - целым годом разлуки.
Тут Чиун услышал, как открылась дверь лифта, и вытянул голову в сторону двери.
Послышались мягкие шаги по ковру. Нет, не тяжелая поступь кованых американских ботинок или топот босых ног - это было легкое скольжение, свойственное лишь одному человеку на свете помимо самого Чиуна.
Мастер Синанджу выскочил в холл прямо в ночном кимоно.
– Римо, сынок! Я знал, что ты вернешься, - ведь ты не можешь жить без меня!
– Рейс отложили, - горько произнес Римо. Мастер Синанджу был потрясен. Мгновение помедлив, он захлопнул перед носом Римо дверь, словно оскорбленная в лучших чувствах старая дева.
– Я не хотел тебя обидеть!
– раздраженно крикнул Римо.
Но ответа не последовало.
– Послушай!
– снова крикнул Римо в закрытую дверь.
– Давай договоримся так. Я побуду здесь, пока не уладится дело с этим Феррисом, а потом мы вместе пойдем к Смиту и обо всем договоримся. Идет?
Дверь осторожно приоткрылась. В дверном проеме стоял Чиун, и лунный свет серебрил седые пряди его волос. Лицо его было безучастно, руки сложены на груди.
– Идет, - проговорил он, и лицо его просияло.
Глава двадцать первая
Илза Ганс в последний раз объехала дом.
– Похоже, все чисто, - сказала она через плечо. Сквозь стекла, за которыми он был невидим, Конрад Блутштурц внимательно осмотрел местность. В холле Лафайетт-билдинг не было видно никакой охраны, не наблюдалось и замаскированных агентов ФБР - ни возле здания, ни в машинах. Все было спокойно.
Дело происходило ночью - в самое подходящее время. Они все прекрасно рассчитали.
– Паркуйся, - приказал он Илзе, развязывая ремни, закреплявшие инвалидное кресло во время движения.
В очередной раз объезжая дом, Илза пыталась отыскать то место, где краской был нарисован специальный знак - всем понятный символ "Только для инвалидов".
Но неожиданно ее подрезал синий "мерседес".
– Он занял наше место!
– воскликнула Илза.
– Кто и что занял?
– переспросил Конрад Блутштурц.
– Наше место! "Только для инвалидов", - ответила Илза.
– Он знал, что я собираюсь там встать, и опередил меня!
– А еще есть место, где можно встать?
– нетерпеливо осведомился Конрад Блутштурц.