Стальной пляж
Шрифт:
Дельтовцы опрокинули посадочный модуль и оттащили футов на двенадцать в сторону. Колёса их велосипедов затёрли большую часть следов. Ребята собирались стащить флаг и повесить у себя в общежитии… но один из них вылетел из седла, разбил стекло гермошлема и присоединился к хору молящихся за нас на небесах. В то время скафандры не были такими прочными, как сейчас, и подвижные игры в них оказались неудачной затеей.
Но не стоит волноваться. Базу Спокойствия описывает больше документов, чем любое другое явление за всю историю истории. Существуют десятки тысяч фотографий, в том числе прекрасно детализированные снимки с орбиты. Команды студентов-селенографов потратили целый год на восстановление базы. Каждый квадратный метр её территории тщательно исследовался, велись жаркие споры о том, в каком порядке оставлены какие
Я почувствовала, как чья-то рука включила радио на моём скафандре.
— Надо же, ты тоже здесь! — раздался голос Лиз.
— Какое совпадение! — подыграла я, помня, что ГК всё слышит.
Королева пристроилась рядом со мной, так же облокотившись на перила и устремив взгляд на лунную равнину. На противоположной стороне круглой галереи для посетителей я различила тысячи людей, смотревших на нас через стекло.
— Я частенько бываю тут, — сообщила Лиз. — А ты согласилась бы отправиться за полмиллиона миль в этакой жестяной игрушке?
— Я в ней и полуметра бы не проехала. Уж лучше путешествовать на детском попрыгунчике.
— В те дни жили настоящие мужчины! Ты когда-нибудь об этом задумывалась? На что это было похоже? Они едва могли повернуться в этой посудине. Один из них сумел дотянуть до Земли даже наполовину развороченный взрывом корабль.
— Да. Об этом я думала. Хотя, быть может, не так много, как ты.
— Так подумай ещё раз! Знаешь, кто был настоящим героем? Как я считаю? Добрый старина Майк Коллинз, несчастный болван, что проторчал всё время на орбите. Тот, кто разрабатывал план высадки, забыл как следует продумать его роль. Предположим, что-то пошло не так, предположим, модуль разбился и двое других мгновенно погибли. И Коллинз остался один-одинёшенек на орбите, предоставленный самому себе. Как ты себе представляешь, как с этим справиться? Никакой торжественной встречи Майк не дождался бы. Его уделом стало бы в лучшем случае присутствовать на поминальной службе, а потом до конца дней своих жалеть, что не погиб вместе с товарищами. Славу козла отпущения целой нации — вот что бы он заслужил.
— Да, это мне в голову не приходило.
— Но предположим, всё сложилось удачно — и действительно сложилось, хотя я до сих пор не представляю, как — и чьим же именем назвали Планетарный Парк? Разумеется, в честь парня, который так испоганил "первую речь" с лунной поверхности [42] .
— Думаю, она просто исказилась при передаче.
— Я тебя умоляю! Само собой, если бы мне пришлось произносить речь, зная, что два миллиарда людей ловят каждое слово, я бы тоже могла напортачить. Это, наверное, было пострашней, чем думать о смерти — в любом случае, умирать не так страшно, когда знаешь, что на твою смерть все смотрят, и надеешься, что если экспедиция провалится, то не по твоей вине. Этот маленький опыт обошёлся в двадцать, тридцать миллиардов долларов — и в то время, когда миллиард ещё считался крупной суммой.
42
Ступив левой ногой на поверхность Луны, Армстронг произнёс фразу, которую переводят следующим образом: "Это маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества". Однако астронавт пропустил артикль "a" перед словом "man", из-за чего фраза сделалась противоречивой: "man" без артикля означает то же, что "mankind", то есть именно всё человечество. Впоследствии Армстронг оправдывался, что частенько глотает слоги даже в обычной речи, а уж тем более не сумел избежать этого в такой ответственный момент, и убеждал цитировать его слова с добавлением пропущенного артикля в скобках — That" s one small step for (a) man, one giant leap for mankind.
Для меня миллиард по-прежнему считался крупной суммой, но я не стала прерывать болтовню Лиз. Это было её шоу — она привела меня сюда, зная только, что мне нужно кое-что сказать ей по секрету от ГК. Я была в её власти.
— Пойдем, прогуляемся, — предложила она и устремилась прочь. Я поспешила догнать её и запрыгала по нескончаемым лестничным пролётам вниз, на поверхность.
Снаружи Луны можно преодолеть огромные расстояния за совсем короткое время. Лучший способ передвижения — прыжки с пятки на носок, чуть разворачивая ноги в стороны. Нет смысла выпрыгивать слишком высоко, это пустая трата сил.
Я знаю, что на Луне до сих пор есть места, где нетронутая пыль простирается на необозримые пространства. Таких мест немного, но они остались. Недра моей родной планеты не слишком богаты, все интересные места были рассмотрены и нанесены на карту ещё с орбиты, так что нет особых поводов забредать в самые отдалённые районы. Отдалённые в том смысле, что они далеки от центров расселения людей, а так-то в любую точку лунной поверхности легко попасть на спускаемом аппарате или гусеничном вездеходе.
Везде, где мне довелось побывать, поверхность выглядела очень похоже на территорию вокруг Базы Спокойствия: следов на ней так много, что начинаешь недоумевать, куда же делась та толпа, что их оставила — поскольку вокруг в большинстве случаев нет ни души, кроме тех, с кем ты путешествуешь. Дело в том, что с Луны никогда и ничто не исчезает. Люди постоянно живут на ней вот уже почти два с половиной века. И каждый раз, как кто-нибудь выходит прогуляться или выбрасывает пустой кислородный баллон, свидетельство этого остаётся до сих пор — так что место, куда раз в три-четыре года приходит не больше двух человек, выглядит так, словно по нему совсем недавно прошли сотни людей. А Базу Спокойствия посещает куда больше народа. Здесь нет ни одного квадратного миллиметра непотревоженной пыли, а слой мусора такой толстый, что его периодически сгребают в кучи. Мне попались на глаза жестянки из-под пива сто- и пятидесятилетней давности по соседству с банками, которыми торгуют в Парке Армстронга в наши дни.
Стоит пройти чуть дальше, и хлама становится поменьше. Следы постепенно сливаются в стихийные тропинки. Думаю, в людях сильно стадное чувство, даже если и стада никакого нет, и местность такая плоская, что совершенно нет разницы, куда идти.
— Прошлой ночью ты отчалила слишком рано, — сказала Лиз, и из-за радио это прозвучало так, будто она стояла рядом со мной, тогда как её фигура виднелась метрах в двадцати впереди меня. — Как раз началось небольшое оживление.
— Я думала, и так было достаточно оживлённо, пока я была там.
— Тогда ты наверняка видела, как герцог Боснии устроил заварушку с чашей для пунша.
— Нет, это я пропустила. Но чуть раньше ввязалась в небольшую заварушку с ним самим.
— Так это ты была? Тогда всё из-за тебя! Он безумно разозлился. Очевидно, ты мало покусала и поцарапала его — он ведь воображает, что если не лишился одного-двух кило плоти после скачки на простынях, то его партнёрша недостаточно старалась.
— Он не жаловался.
— И не стал бы. Клянусь, я думаю, мы с ним родственники, но он такой тупица! Господь отмерил ему мозгов меньше, чем отвёртке для левшей. После твоего отъезда он упился в зюзю и решил, что кто-то подсыпал яду ему в пунш. Схватил чашу, перевернул вверх дном и принялся колотить ею людей по головам. Мне пришлось вмешаться и вырубить его.
— Интересные у тебя вечеринки…
— Да, не правда ли? Но я не об этом собиралась тебе рассказать. Мы так здорово веселились, что совсем забыли про подарки, так что в конце концов я созвала всех в кружок и стала разворачивать дары.
— Ты получила что-нибудь миленькое?
— Ну-уу, у некоторых дарителей хватило ума прилепить к коробке квитанцию. Я смогу хоть немного возместить расходы. Так вот, на одном из подарков было написано, что он от графа Донегольского [43] — мне следовало бы насторожиться, но что я знаю об этом треклятом Соединённом Королевстве? Я подумала, что Донегол — провинция Уэльса или нечто в этом роде. Я знала, что не знакома с этим графом, но разве всех упомнишь? Открыла подарок, а он оказался от неисправимых шутников — ирландских республиканцев!
43
Донегол — графство на севере Ирландии.