Стальной пляж
Шрифт:
Как вытянуть информацию из того, кто не хочет говорить? Я задавалась этим вопросом ещё до того, как начала свою проделку. Ответ очевиден — прибегнуть к пытке, но даже я считаю, что это за гранью допустимого. Однако же пытка пытке рознь. Если человек провёл большую часть жизни, пассивно наблюдая, как бесконечная череда изображений сменяет друг друга перед самым его носом, если всё время своего бодрствования он отдавал просмотру — то как он отреагирует, если телевизор выключить? Довольно скоро я это узнаю. Где-то я читала, что люди, которых подвергали сенсорному голоданию — помещая
Мы с Брендой провели полчаса в молчании, сидя рядышком на стульях, но с тем же успехом могли сидеть и на разных планетах. И когда она наконец заговорила, то даже напугала меня: я настолько затерялась в своих мыслях, что забыла о её присутствии.
— Она собиралась использовать это против нас, — произнесла Бренда.
— Кто, Крикет? Ты же видела, это выпало у неё из руки. Эта штука называется оглушарик. Как мне говорили, нокаутирует человека в момент.
— Вам говорили верно. Это было ужасно.
— Мне правда очень жаль, Бренда. Тогда мне показалось, что это хорошая мысль.
— Так и было. Я сама напросилась. И получила по заслугам.
Я не была уверена, что она права, я всего лишь выбрала самый быстрый путь показать, чего мы с ней едва избежали. Вот такова я во всём: сначала действую, быстро и грязно, а объясняю потом. Бренда подумала ещё несколько минут и продолжила:
— Может быть, она просто хотела помучить этим перцеров?
— Конечно — она же не ожидала встретить нас. Но ты не видела, чтобы она и нам предложила надеть тёмные очки. Мы бы свалились заодно с перцерами.
— И она оставила бы нас там.
— Как и мы её.
— Ну-у… вы же сказали, что она не ждала нас… Мы вынудили её так поступить.
— Бренда, ты пытаешься оправдать Крикет, но в этом нет необходимости. Она тоже вынудила меня. Думаешь, я была рада проломить ей голову? Мы же с ней друзья.
— Вот как раз этого я и не могу понять.
— Послушай, я не знаю, в чём состоял её план. Может быть, у неё были при себе и наркотики, что-нибудь, что заставило бы перцеров разговориться прямо на месте. Возможно, это было бы лучше всего, если разобраться. Наказание за… э-э… ну, скажем, похищение головы… окажется весьма крепким, если меня схватят.
— И меня тоже.
Тут я показала ей пистолет, купленный у Лиз. Она отпрянула в шоке, и я спрятала оружие. Я не виню девчонку: эти пистолеты — гадкие штучки. Догадываюсь, почему они вне закона.
— Нет, только меня. Если до этого дойдёт, ты можешь сказать, что я держала тебя на мушке всё время. А мне не составит труда убедить судью, что я лишилась разума. В любом случае, можешь быть уверена, Крикет держала в голове некий план нападения и просто сымпровизировала, когда на сцене появились мы. И всё это ради статьи, понимаешь? Спроси об этом у Крикет, когда всё закончится.
— Не думаю, что она захочет со мной разговаривать.
— Почему бы нет? Она не будет точить на тебя зубы, она же профессионал. О, конечно, поначалу она разозлится, а потом постарается сделать с нами что угодно, если мы снова перейдём ей дорогу — но это будет вовсе не ради мести. Если бы статью можно было написать сообща, она бы скорее согласилась работать вместе. Но беда в том, что эта статья слишком важная, чтобы ею делиться. Думаю, как только мы увидели друг друга, мы обе поняли, что одна из нас не выйдет из той комнаты. Я просто среагировала быстрее.
Бренда затрясла головой. Что ж, я сказала ей всё, что собиралась, и ей придётся либо понять и принять это, либо сменить профессию. Внезапно она подняла глаза, будто что-то вспомнив:
— Кстати о ваших словах… Я не могу позволить вам этого. Я имею в виду, одной отвечать за всё.
Я изобразила гнев, но была снова тронута. Какая же она сладкая маленькая дрянь! Надеюсь, Крикет не съест её живьём, когда они встретятся снова.
— Даже и не думай, всё ты позволишь, черти тебя раздери. Пора повзрослеть! Сначала месть, теперь альтруизм… Эти вещи существуют для особых случаев, которые выпадают крайне редко. И им не позволено становиться на пути создания статьи. Хочешь быть альтруисткой у себя дома — пожалуйста, но только не при Уолтере. Он уволит тебя, если прослышит об этом.
— Но это же неправильно…
— А здесь ты тем более не права. Я не говорила тебе ни слова о том, что мы собираемся делать. Тебя нельзя привлечь к ответственности. Мне пришлось немало попотеть, чтобы это оказалось именно так, и ты неблагодарное отродье, если думаешь, как ловчее выбросить мои труды на помойку.
Мне показалось, что она вот-вот опять расплачется, и я встала и отправилась за выпивкой. Быть может, я и сама украдкой вытерла глаза, стоя на кухне и глотая на удивление горький бурбон. Сдаётся мне, он мог бы быть лучше в номере стоимостью две тысячи за ночь.
Когда Верховный Перцер провёл два часа без всякого изображения перед глазами, глядя лишь на слабое мерцание на стенах — отблеск экрана, что продолжал работать позади его затылка, — я просунула в дверь свою голову, гадая, удастся ли мне сохранить её на плечах, когда история закончится. Меня встретил взгляд, полный отчаяния. Всё лицо пленника лоснилось от пота.
— Это была одна из моих любимых серий, — проскулил он.
— Вы можете потом посмотреть её в записи, — парировала я.
— Это будет совсем не то, чёрт побери! Я ведь уже всё слышал.
Я решила было, что нам немного повезло — его любимый сериал показывали как раз тогда, когда мне понадобилось средство кое-что выудить из его головы. Но по зрелом размышлении поняла: любой сериал, какой бы ни показывали, неизбежно должен был оказаться его любимым, ведь он смотрел их все.
— Я пропустил длинную любовную сцену Дэвида и Эверетт. Будьте вы прокляты.
— Вы готовы ответить на несколько вопросов?
Он начал было трясти головой — то малое, что осталось ему от шеи, позволяло совершать ограниченные движения вверх-вниз и вперёд-назад — но словно бы невидимая рука схватила его за подбородок и заставила несколько раз кивнуть. Полагаю, то была "рука" его телемании.