Стальной ястреб
Шрифт:
Спор, между учеными и пилотами продолжался еще минут двадцать и ни к чему не привел. И те и другие остались при своем мнении. После этого последовали разговоры о необходимости решительных действий, об усилении обороны и прочем. Но, дальше чем красноречивые выступления это не пошло.
— Что ты обо всем этом думаешь? — поинтересовался только вышедший из больницы Коготь.
— Думаю, что работы у нас хватит до конца жизни.
— Это точно. Особенно, если мы попытаемся атаковать матку. Жизнь у нас сильно укоротиться.
— Ты что, тоже думаешь, что только
— Как ни странно, да. Сам подумай. Мы не можем атаковать ее. По замерам, у нее щиты регенерируют быстрее, чем мы можем нейтрализовывать их. Как ты думаешь, сможем ли мы в таком положении ее уничтожить? Нет.
— Возможно. И что дальше?
— А ничего. Либо ученые вступят с этой тварью в контакт, либо изобретут оружие против него. А пока мы можем лишь отбивать атаки шезан более низкого уровня.
— Ты прав.
— Слушай, мне тут одна мысль в голову пришла. Ты говорил, что Терцы имели с ними дело в прошлом. Наверняка они имели дело с этой тварью.
— Я об этом не подумал. Но почему они молчат?
— Кто знает этих инопланетников? То они друзья, а как доходит дело до их личных интересов, так все, баста. Мы сами по себе, вы сами по себе.
— Думаю, ты прав. Стоит об этом разузнать, — естественно, Майк собирался разузнать об этом из первоисточников. Майк не стал говорить Когтю, что собирается на Сарион, родительскую планету Терцев.
— Стравински, Майкл. Полковник Галактического Патруля. Прибыл по делу к Эл'Дъякор эс Каору, — таможню интересовало абсолютно все.
— Ваше вооружение. Не подобающе простому посланнику патруля иметь столько вооружения.
— Я, как действующий рейнджер патруля, согласно статье двадцать три, соглашения об организации патруля, имею полное право находиться в полном вооружении на любой суверенной территории рас, вступивших в это соглашение.
— Да, но это не приемлемо!
— Диктую текст статьи:
"Рейнджер, находящийся при исполнении своих обязанностей, имеет полное право находиться на любой территории рас вступивших в соглашение, если это не противоречит закону. Любое действие, препятствующее этому, характеризуется как преступное, и подлежит наказанию со стороны органов правопорядка, в компетенцию которых это входит".
— Законы мы знаем. Ваша проблема в том, что я являюсь представителем органов правопорядка в этой системе. И я не даю допуска на приземление.
Майк не мог стерпеть подобной наглости.
— Отлично. Я улетаю. Мне абсолютно все равно. Но, теперь это ваша личная проблема. Совет узнает о нарушении соглашения. Я вам это лично обещаю. Вкупе с остальными проблемами вашей расы, это будет последней каплей.
Таможенник задумался. Он был приперт к стенке. С одной стороны, ему не хотелось пускать рейнджера на планету. У него было строгое указание — обеспечить ученому полное спокойствие. С другой, над ним нависло обвинение в препятствовании рейнджеру выполнять свои обязанности. Зная, какое наказание грозит за неподчинение, таможеннику пришлось пропустить Майка.
— Как у нас на Земле говорят, на каждого Голиафа найдется свой Давид, — прокомментировал Майк, садясь на планету. Правда, он сомневался, что чиновник понял, о чем шла речь.
— А,
— Вы, должно быть в курсе последнего заседания Совета?
— Да, да, конечно. Само по себе это открытие почти ничего не стоит. Я давно знал истинное положение вещей, но высказать его на Совете не решался. Меня бы не восприняли в серьез. На нашей расе итак висит серьезная вина, чтобы мы могли позволить себе еще что-нибудь.
— Да, тут ужу ничего не попишешь. В общем, я по этому поводу и прилетел.
— Спросить, не сталкивались ли наши предки с маткой? Сталкивались, и даже вступали с ней в контакт. Об этом есть несколько намеков. Опять же, это мое личное мнение. Оно вряд ли будет одобрено моими коллегами.
— Да, история знает множество подобных примеров.
— Именно. Вижу, вы хорошо разбираетесь в хитросплетениях межрасовых отношений. Думаю, вы сможете понять то, что я сейчас попытаюсь объяснить. Но учтите, все что я скажу лишь мои личные выводы, в большей части построенные на догадках, и лишь в незначительной части на достоверных исторических данных.
— Понимаю.
— Остановимся сначала на результатах последних исследований. Итак, что мы имеем? Все исследования показывают, что шезане не являются как большинство рас ни углеродной, ни силикатной формой жизни. Основу их тел составляют более тяжелые формы материи, такие как кобальт, железо и кадмий. Более глубокие исследования показывают, что в составе их тел есть даже такие элементы как уран и стронций. Что не так уж и удивительно, учитывая то, что они существа не планетарные.
— Да, но я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к делу?
— Прямое. Теперь вспомните элементарный курс расовой психологии. Я знаю, вам в академии преподавали ее.
— Вы правы.
— И вы, наверное, помните раздел психологии силикатных рас Женео.
— Да, это сложно забыть. Когда я учился, была известна всего одна такая раса — Тшрхнно. Их психология значительно отличалась от любой другой. Их поведение, организация жизни. Все отличалось…. А я понял, к чему это вы! Как должна отличаться психология существ абсолютно чуждых нам.
— Абсолютно. Если такая разница у планетарных существ, состав клеток которых различается максимум на один-два процента, то какова должна быть разница у существ, с разницей в несколько сотен процентов!
— Вы правы. Разница очень сильна.
— Не очень. Тут даже речь не идет о разнице. Их психология абсолютно не сравнима с нашей. Мы никогда не сможем их понять, чтобы не говорил Даабат. У него всегда были интересные мысли, но с последними его идеями я абсолютно не согласен. Ни о каком контакте с шезанами не может быть и речи. По крайней мере, еще несколько тысячелетий.
— Но это же тупик!
— Отнюдь. Просто не стоит их принимать за разумных существ. Для нас их разум так же непостижим, как и наш для них. Так что, проще считать их насекомыми, или еще чем. Иначе все эти разговоры правозащитников сведут все достижения на нет. Нам просто не позволят уничтожить их, а они тем временем уничтожат нас.