Стальные сны. Серебряный клин
Шрифт:
Парень полностью оклемался. Наконец-то я увидел прежнего Ворона. Во всей красе. Если кто-то создает тебе проблемы, значит, надо пришить гада. Или уж, самое малое, врезать ему между глаз так, чтобы у него из ушей потекло.
Меня так и подмывало прервать его мужественные декларации, особенно когда он начал предлагать свои, а заодно — и мои, услуги. С целью обследовать место, где случилось утреннее побоище. Я едва удержался от возмущения. В надежде, что Душечка и без меня промоет ему мозги.
Пора уж мне было бы знать, что
Она вдруг объявила эту идею великолепной, а заодно велела нам прихватить с собой Боманца. Вдруг, дескать, там пригодится колдун.
Молчун не смог удержаться и расплылся до ушей. Чертов хвост рассчитывал использовать каждое мгновение нашего отсутствия, чтобы до отвала накормить Душечку своими баснями и попытаться восстановить ее против нас.
Если мне будет суждено провести остаток дней в рядах повстанцев, займусь набором рекрутов, решил я. Движение явно нуждалось в большем количестве женщин. И в меньшем количестве сексуально озабоченных колдунов.
Боманц соорудил очередную маленькую галлюцинацию, после чего мы с важным видом прошествовали вниз по ступенькам и вышли через парадные двери. Будто всегда тут жили. Да разве мы могли вообще здесь оказаться, если бы были посторонними, мудро заметил Ворон.
Каков Ворон! Сама невозмутимость. Выдержка. Стиль. И мужества полные штаны.
Труп, разумеется, уже увезли. Но место мы нашли легко. Там оставались пятна крови, а вокруг болталась стайка подростков, радостно сообщавших всем и каждому, что тут стряслось.
Ворон едва удостоил взглядом следы преступления. Боманц тоже. Обоих интересовали не покойники, а живые.
Мы не спеша пошли в глубь переулка, по которому удирал убийца. Я спрашивал себя, почему здесь нет солдат. Конечно, рассчитывать, что убийца сюда вернется, они не могли. Но любому мало-мальски соображающему офицеру мысль о засаде должна бы прийти в голову. Правда, офицеры очень редко используют голову по прямому назначению.
Найти то место, где бандит ухлопал двух солдат, оказалось не так просто. Казалось, туда никогда не попадал ни один луч света. А еще казалось, что это место населено потусторонними тенями, которым наше вторжение совсем не по душе. Людям здесь было нечего делать.
Странное ощущение. У меня даже мурашки по коже побежали. Может, поблизости до сих пор слоняются души убитых солдат?
Но тут Боманц сотворил в воздухе огненный клубок, осветивший окрестности.
— Так будет лучше, — сказал он. — А то мне уже начали чудиться привидения.
Да уж. Вот и Боманц хоть на что-то сгодился.
Они с Вороном принялись шарить вокруг. Но смотреть тут, по-моему, было не на что. Я нашел кучу каких-то битых камней, уселся на нее и принялся ждать, пока они закончат осмотр.
Мимо важно прошествовала жирная крыса. Вот сволочь. Ни тени почтения к существам высшей расы. Я запустил в нее куском кирпича.
Она остановилась, оглянулась на меня. Ее красные глазки яростно сверкнули. Какая наглая тварь! Я схватил еще один обломок кирпича и пододвинул к себе сломанную доску.
Крыса стремительно метнулась ко мне.
Она была бешеная! Едва эта мысль мелькнула у меня в голове, как я очутился на самом верху каменной кучи, сжимая в руках доску. Куча обвалилась, я съехал по ней вниз, неистово лягаясь, изрыгая проклятия. Крыса увернулась от пинка, спокойно вильнула в сторону и скрылась.
Ей было чем похвастать перед своими приятельницами.
— Стой-кто-идет! — заорал незаметно подошедший Ворон. — Слава Великому Охотнику! Виват Грозе всего Крысиного Рода! — Он страшно веселился.
— Заткнись! — злобно огрызнулся я, встал на четвереньки и буквально уткнулся лицом в какую-то изодранную парусиновую тряпку, торчавшую из-под осыпавшихся камней. Обидевшись на Ворона, я решил немного схитрить.
Я встал, отряхнулся, снова уселся на кучу и потихоньку откопал свою находку, предоставив Ворону дальше обнюхивать местные закоулки. Мне показалось, что это мог быть заплечный мешок того негодяя. Наверно, из-за него он и задержался здесь, когда мог просто ускользнуть через пролом, оставив солдат с носом.
Наконец Ворон заподозрил что-то неладное.
— Что ты там разглядываешь? — крикнул он.
Боманц ничего не спросил. Но его глазенки сразу засветились.
Оба быстро поняли, в чем дело. Ворон хотел немедля вскрыть мешок, но Боманц удержал его.
— Потом, — сказал он. — Надо уходить. В любую минуту здесь может появиться кто-нибудь еще.
Сперва мы хотели уйти тем же путем, как и убийца, через пролом в стене. Это была отличная мысль, но оказалось, что дыра плотно забита изнутри.
— Ладно, — сказал Ворон. — Надеюсь, мы сможем вернуться к храму прежним путем.
В конце переулка нас ждала засада. Около дюжины солдат, и все настороже. Не будь с нами ручного колдуна, мы бы наверняка влипли. Старик учуял их вовремя.
Вернувшись чуть назад, мы посовещались. Боманц считал, что сейчас все входы и выходы из лабиринтов квартала перекрыты наглухо. Вероятно, скоро начнется облава. Старик мог вывести нас отсюда в любой момент, но ему пришлось бы пустить в ход столько фокусов и пиротехники, что Странник сразу бы допер, в чем дело.
— Значит, по крышам, — беспечно сказал Ворон. Будто это было самое простое и обычное дело.
— Звучит неплохо, — буркнул Боманц. — Но я старик. Мне давно перевалило за пятую сотню. И я колдун, а не мартышка.
— Отдай ему мешок, Кейс. Пусть утрет сопли и валит домой, к мамочке. В одиночку пройдет. А мы поиграем в пятнашки с солдатиками.
— Что? А… Конечно. Ты ведь сам из этих… любителей — в пятнашки. Отличная школа и прекрасный стиль, — проворчал я, но вещмешок снял. Боманц, покряхтывая, влез в лямки. Мешок для него явно был великоват.