Стальные зубы субмарины
Шрифт:
– Великолепно! – Ахмед и так был в прекрасном расположении духа, а теперь и вовсе оживился. – Девушку пока не отпускай, пусть поживет где-нибудь поблизости. А мне принеси мой компьютер, надо готовить обращение к правоверным всего мира.
Его глаза засверкали яростным фанатичным огнем:
– Теперь разговор с Израилем пойдет совсем по-другому! Я поставлю евреев на колени! Да и не только их. Штаты тоже заплатят за все. Мечта о Всемирном Халифате становится все реальнее!
Глава 37
Средиземное море. Нейтральные воды недалеко от границы Израиля
Вот оно! Сергей уже несколько минут наблюдал приближающиеся на горизонте огни. Буксир пыхтел на полном ходу, тратя
Павлов приложил к глазам бинокль. Освещенное судно уже стало досягаемым для оптики, а по мере приближения все четче становились детали. Стрельба совсем недавно прекратилась, но вслед за этим бабахнул взрыв.
Приблизившись еще немного, Сергей разглядел снующих по палубе людей; еще он заметил, что судно сильно повреждено. Ют явно разворочен взрывом, о чем свидетельствовали поваленные балки, некогда служившие подъемным устройством. В борту судна зияла громадная пробоина, сквозь которую пробивалось внутреннее освещение. Дыра доходила практически до ватерлинии, и Сергей подивился, что судно еще держится на плаву. Окажись она чуть пониже, или поднимись волна посильнее, вода бы уже оказалась внутри, накренивая корабль и заставляя его все больше зачерпывать дырявым бортом. На палубные надстройки вообще было жалко смотреть: раскуроченные, превратившиеся в решето от многочисленных пулевых отверстий, они напоминали рейхстаг после штурма. С нижней палубы выскочили люди, оживленно забегали, стали палить вверх. Сергея они при таком шуме заметить не могли – на буксире свет так и не включили, и его могло выдать только тарахтение двигателя.
Чуть правее истерзанного судна чернело вытянутое тело подводной лодки. «Ничего себе! Да это же самая настоящая ударная дизельная субмарина, – узнал знакомые очертания Полундра. – "Сом", реальный и зубастый. А я-то думал, увижу развалюху времен Великой Отечественной! Против такого вооружения с автоматами не попрешь, надо что-то придумывать». Моряк еще раз пробежался взглядом по дрейфующим кораблям, ветерок донес до его носа запах жженого металла. Вооруженные (теперь в этом не осталось никаких сомнений) люди стали группами перебираться с разбитого судна на подлодку, собираясь уходить. Решение возникло сразу.
– Мишань! – обратился он к рулевому. – Возьми-ка автомат и давай вниз, к Петро.
– С какой такой радости? – собрался было вспылить тот, но, поняв по тону Сергея, что не время сейчас шутки шутить и пререкания устраивать, покорно передал ему штурвал. На полпути остановился:
– Что делать-то решил, скажешь? И нам с Петро чем заняться? Мы мешать не будем, но хотелось бы ясности. Хоть немного. Мы же не балласт какой…
Сергей обернулся, но в темноте все равно не увидел выражения лица украинца. Чтобы подбодрить ребят, он придал своему голосу веселости:
– Вы, главное, держитесь крепче и рацию с полки снимите, а то снова чинить придется!
Мишаня усмехнулся, поняв его намек. Пожелал удачи:
– Успехов тебе, Серега! Если что – свисти, мы рядом. – И скрылся в кубрике.
Полундра нащупал место для своего автомата и аккуратно положил его так, чтобы можно было легко достать при необходимости. Присел, пригнулся. Так, конечно, безопаснее, но ни черта не видно – не пойдет. Вытянул шею. Ага. Так уже лучше.
Буксир, молотя воду могучим винтом, ходко подкрадывался к цели. Вот если бы еще не ревел так дизелем! Пока его не видят – можно расслабиться, но рано или поздно какой-нибудь особо чуткий террорист заметит его. Тогда-то и начнется самое неприятное – обстрел из автоматического оружия с близкого расстояния. Сергей поморщился. Не любил он таких ситуаций, особенно если самому, по большому счету, ответить нечем. Поправив штурвалом курс, он подумал, что им еще повезло с ветром, который сносил все звуки в сторону и пока помогал отчаянной команде буксира.
Время пришло. Можно называть его по-разному: момент истины, переломный пункт. Но суть от этого мало изменится. Наступил миг, с которого уже поздно было отступать. И если до него еще можно было пробовать остановиться, попытаться позвать на помощь или просто уйти, трусливо поджав хвост (чего Полундра все равно бы не сделал),
Решительно стиснув зубы, Павлов направил свой буксир на подводную лодку и до отказа натянул рукоятку хода. Вой мотора усилился, но уже и без этого приближающийся буксир заметили. Сначала с палубы судна, а затем и субмарины в сторону маленького, решительно несущегося буксирного катера с визгом полетели пули. Террористам не было необходимости разбираться, кто пожаловал к ним в гости – любое судно для них было или врагом, или ненужным свидетелем. Поэтому они так скоро и дружно стали поливать огнем неизвестный кораблик, сначала стреляя скорее на звук, а потом, когда он стал заметен в отраженном от палубы спасательного судна свете, уже и прицельно.
Сергей присел. Звонкие удары пуль о металл стали раздаваться все чаще. Крепко сжимая штурвал, он нацелился в середину бывшего советского, а теперь экстремистского боевого подводного корабля. Туда, где возвышалась рубка. Насколько он помнил, именно под ней находился центральный пост, где сосредоточено все управление этой грозной махиной. Если его зальет, то далеко бандюгам не скрыться. А в случае, если бандиты покажут чудеса ловкости и сноровки и предпримут срочное погружение, рубка уйдет в воду последней, увеличивая шансы буксира достать ее.
С характерным дзиньканьем остекление рубки стало покрываться круглыми дырками с красивым обрамлением из мелких трещинок. Рядом с ухом прожужжала срикошетившая откуда-то пуля. Террористы явно не ожидали такого наглого поведения от мирного с виду судна. Даже не пытаясь увести лодку, они начали палить по несущемуся прямо на них катеру.
Павлов, на миг подняв голову, чтобы окончательно подкорректировать курс, вдруг заметил стоящий на рубке пулемет, который вдруг ожил, задергался в нервном огненном лае. Почти распластавшись по полу, он вцепился в штурвал и уперся во что-то ногами, готовясь к страшному столкновению. На голову тучей осколков брызнуло выбитое лобовое стекло. Со страшным вжиканьем вражеские пули впивались в металл, выбивая фонтаны искр.
– Получайте, гады! – тихо произнес Сергей сквозь стиснутые зубы, и его слова безнадежно потонули в оглушительном грохоте удара.
Его подбросило вверх, швырнуло вперед, ударив головой обо что-то не очень мягкое, сверху рухнула, рассыпавшись, аптечка, наполнив рубку терпким запахом йода. Угрожающе креня, буксир стало заносить кормой вперед. Мгновенно собравшись, Полундра дотянулся до рычага хода и одним махом перевел его в положение «полный назад», заодно крутанув штурвал. Натужно рявкнул двигатель, едва выдержав такое хамское отношение. Но справился, остановив бешено вращающийся гребной винт и заставив его крутиться в другую сторону. Заносить перестало, а через миг Павлов услышал, как скрежет металла о металл прекратился, и почувствовал, что его «боевой конь» подался назад…
…Пулеметчик что-то орал, но его не было слышно из-за непрерывного треска его «MAGа», пули из которого уже должны были насквозь прошить мерзкий буксир, но этого не происходило. Террористы, оставшиеся поверх лодки, мешая друг другу, кинулись к ее люкам, сообразив, что командир требует от них срочного погружения. Толпясь и мешая друг другу, они стали прыгать в люки, уже перестав обстреливать неумолимо приближающегося врага.
Буксир со всего маху врезался в борт подлодки именно в том месте, куда и рассчитывал его рулевой. Мощный таран пробил насквозь оба корпуса подлодки: и легкий, и прочный. Вода хлынула прямо в центральный отсек, заливая оборудование. Субмарину дернуло так, что люди, оставшиеся снаружи, кубарем слетели в море. Сдвинутая подлодка своим бортом подняла хорошую волну, едва не опрокинувшись набок. Как ни странно, ее удержал от этого буксир, вцепившийся в нее своим выступающим тараном, словно бульдог в штанину. Со страшным треском он даже приподнял корму из воды, показав на краткий миг лопасти гребного винта, а затем плюхнулся обратно. Надрывно воя и дымя мотором, виновник аварии вырвал свой железный «кулак» из помятого бока жертвы и, подавшись назад, ни с того ни с сего заглох, продолжая медленно дрейфовать, разворачиваясь. Его дизель, выполнив зверский маневр, спекся.