Стамбул. История. Легенды. Предания
Шрифт:
Константинопольский университет был восстановлен только в 863 г. при императоре Феофиле. В IX в. в нем трудился математик и философ Лев Математик, который в 820—830-е гг. вернулся в Константинополь с острова Андрос, где изучал риторику и точные науки. В византийской столице он сначала занимался частным преподаванием школьных дисциплин, уделяя особое внимание математике. Впоследствии император Феофил назначил его профессором в школу при церкви Сорока мучеников севастийских, которая располагалась на Месе между Августейоном и форумом Константина. Некоторое время Лев Математик был даже ректором университета. Это он выдвинул идею использовать буквы в качестве математических символов, он же изобрел световую сигнализацию [11] .
11
Подробнее
При жизни Льва Математика при церкви Святых Апостолов тоже было устроено учебное заведение, в котором (по мнению некоторых исследователей) преподавал после возвращения с миссией к хазарам просветитель славян Константин (Кирилл). На рубеже XI—XII вв. в этой школе обучали риторике, грамматике, философии, математическим наукам и физике. Здесь же между студентами устраивались диспуты по различным проблемам. Открывались школы и при других церквах и монастырях, и это указывает на то обстоятельство, что преподавание наук в Константинополе никогда не прекращалось.
Иконоборческая ересь
Император Константин Великий, как говорилось выше, оставил язычникам все их привилегии. Принцип религиозной терпимости сделался руководящим политическим правилом и с небольшими перерывами оставался таким до царствования императора Феодосия Великого (395—408), решившего уничтожить идолопоклонство действием законов. Однако со смерти императора Константина до вступления на престол Феодосия I прошло тридцать лет, в течение которых христианство, хотя и принятое византийскими императорами и большинством подданных, еще не окончательно сделалось государственной религией.
На долю императора Феодосия I, прозванного Великим, выпало две задачи: во-первых, он должен был спасти империю от упорного натиска готов, которые ко времени его правления грозили самому существованию государства. Во-вторых, ему надо было установить единство внутри империи, раздираемой религиозными смутами. Редкостное пристрастие горожан к богословским спорам еще в IV в. вызывало изумление святого Григория Нисского:
«Одни, вчера или позавчера оторвавшись от черной работы, вдруг стали профессорами богословия. Другие (кажется, прислуги), не раз битые, сбежавшие от рабьей службы, с важностью философствуют о непостижимом. Все полно этого рода людьми: улицы, рынки, площади, перекрестки. Это — торговцы платьем, денежные менялы, продавцы съестных припасов… Ты спросишь их об оболах (монетах. — Н. И.), а они философствуют о Рожденном и Нерожденном. Хочешь узнать цену на хлеб, а они отвечают: “Отец более Сына”. Справишься, готова ли баня? Говорят: “Сын произошел из несущих”».
Со вступлением на престол императора Феодосия I обстановка в империи изменилась. Прибыв в Константинополь в 380 г., сразу после крещения, он стал настойчиво и неуклонно бороться с еретиками и язычниками.
Сначала он предложил арианскому епископу отречься от своей ереси, однако тот отказался исполнить волю императора и удалился за городские ворота, где продолжил арианские собрания. В самом же Константинополе все храмы были переданы последователям Никейского собора, был издан эдикт (манифест) о вере «К жителям города Константинополя»:
«Желаем, чтобы все народы, какими правит власть нашей милости, следовали той религии, которую божественный апостол Петр передал римлянам… и исповеданием которой прославляются первосвященники Дамас и Петр, епископ Александрии, муж апостольской святости, чтобы мы все, согласно апостольскому установлению и евангельскому учению, верили
По словам одного из исследователей, император Феодосии I «первый из государей от своего лица, а не лица Церкви, регламентировал кодекс христианских истин, обязательных для подданных» [12] . Желая внести мир и согласие в христианскую церковь, император в 381 г. созвал в Константинополе II Вселенский собор, главным на котором был вопрос о ереси Константинопольского епископа Македония, отвергавшего Божество третьего Лица Святой Троицы — Духа Святого. Он учил, что Дух Святой — не Бог, и называл его тварью (или сотворенной силой), и притом служащей Богу Отцу и Богу Сыну, как ангелы. Ересь Македония на соборе была осуждена и отвергнута, и был утвержден догмат о равенстве и единосущии Бога Духа Святого с Богом Отцом и Богом Сыном.
12
Черняховский Н. Император Феодосии и его религиозная политика.
Ведя беспощадную борьбу против еретиков, император Феодосии Великий также решительно действовал и против язычников. Он не только продолжал издавать законы против язычества, но и рядом административных мер окончательно запретил языческий культ как в общественных собраниях и храмах, так и в частных домах. Языческие храмы подлежали закрытию, а их здания иногда служили государственным нуждам. В 392 г. Феодосии I издал последний закон против язычества, окончательно запрещавший жертвоприношения, воскурения фимиама, развешивание венков и т.д. Уличенный в принесении жертвы или гадании по внутренностям животных обвинялся в нанесении оскорбления императору и религии, а имущество его конфисковывали. Чиновникам, небрежно исполнявшим этот закон, грозили большие денежные штрафы.
Однако Византийскую империю и впоследствии не раз потрясали религиозные распри и богословские споры. Так, император Лев III Исавр (717—741) в первое десятилетие своего правления был занят преимущественно отражением внешних врагов и укреплением трона. Относительно икон он тогда не предпринимал никаких мер, только потребовал от евреев и восточной секты монтанистов принять крещение. А потом сам, заразившись ересью и считая святые иконы идолами, во время своего правления воздвиг на них сильное гонение.
Иконоборцы в принципе отвергали возможность изображать Иисуса Христа, Пресвятую Богородицу и святых средствами светского искусства. В основу их учения был положен главный догмат христианства о единстве в Святой Троице всех трех божественных ипостасей, которые неописуемы и не могут быть постигнуты человеческим разумом. И уж тем более не могут быть представлены в антропоморфных образах. Если художник будет изображать только человеческую природу Иисуса Христа, то он впадет в ересь несториан, разделявших в Спасителе две ипостаси; если же он попытается представить божественную природу Иисуса Христа, то впадет в монофизитство, допускавшее полное поглощение человеческой Его природы божественной. Иными словами, всякая попытка изобразить Иисуса Христа влечет за собой еретические заблуждения.