Стамбул. История. Легенды. Предания
Шрифт:
Другой чертой демонического характера Феодоры была ее не знавшая границ жадность. Правда, следует отметить, что в этом отношении супруги подходили друг другу как нельзя лучше. Оба постоянно нуждались в средствах: Юстиниан — для исполнения своих политических замыслов, Феодора — для покрытия расходов на роскошную и изнеженную жизнь. Богатые сенаторы один за другим подвергались опале, а имущество их забиралось в казну. Фальшивые завещания и другие документы подобного рода сделались постоянным средством обогащения императорской казны. Вымышленные заговоры и открытые восстания против правительства тоже были поводом к самым обширным конфискациям.
Страсть властвовать и повелевать заполняла все существо Феодоры, что выражалось и в окружавшей ее обстановке. Невиданный блеск и сказочное великолепие, пышные и неслыханные дотоле титулы должны были сопровождать ее имя во всех государственных актах. В своих грамотах Юстиниан именовал ее «Высокопочтенной, Богом дарованной нам супругой».
Раболепие и страх царствовали вокруг Феодоры, у ног которой пресмыкались патриции, сенаторы, вельможи и военачальники. Император Юстиниан, при всех своих недостатках чуждый высокомерия и гордыни, был доступен для каждого. Даже самые заклятые враги отмечали в его обращении любезность и сдержанность. В Феодоре же властолюбие соединялось с неслыханной жестокостью и мстительностью. Постоянная и последовательная во всех действиях, она неизменна была и в своей злобе. По наущению других лиц она не преследовала никого — только по собственной инициативе. Осудив кого-нибудь на гибель, она непременно исполняла свой замысел, и никто не отваживался ходатайствовать за осужденных. Ни продолжительность времени, ни слезные просьбы, ни мысли о собственной смерти не смягчали ее ярость. Даже смерть врага не останавливала ее; тогда месть императрицы переходила на детей опального. Гнев Феодоры воспламенялся мгновенно, но никогда не угасал. Даже дворцовая прислуга, назначенная без ее ведома, платилась или позорным наказанием, или смертью.
Малейший проступок против императрицы становился поводом для судебного разбирательства, и назначалась следственная комиссия с целью погубить обвиняемого. Заседания происходили в присутствии Феодоры, и судьи соперничали друг с другом, изыскивая все новые улики и обвинения. Приговор составлялся по приказанию Феодоры, и после его вынесения несчастных ждали пытки, телесные наказания, заточение, изгнание или смерть. Личное расположение императора никого не спасало от интриг Феодоры. Так, Приск (секретарь Юстиниана), человек ловкий и безбожный, одно время пользовался расположением императора и за короткое время скопил себе громадное состояние. Но он не понравился Феодоре, и она решила погубить его. Юстиниан не мог устоять против жены, и Приск был сначала сослан в отдаленную провинцию, а потом насильно пострижен в монахи. Все имущество его было взято в казну…
Феодора знала все, что происходило в общественных местах и в частных домах, ибо в ее распоряжении находились сотни шпионов. Если она хотела скрыть участь своих жертв, не было никакой возможности раскрыть ее тайну. Красивый юноша Ареобинд из свиты императрицы чем-то вызвал ее недовольство. И по приказанию Феодоры его сначала высекли розгами, а затем упрятали неизвестно куда. Иногда жертвы императрицы исчезали в страшных подземных тюрьмах дворца, иногда несчастных отправляли в ссылку. В последнем случае им связывали руки, надевали повязку на глаза, и младший командир императорской гвардии отправлялся с ними к месту ссылки на самой быстрой галере.
В некоторых случаях Феодора прибегала к публичному суду, при этом главным ее орудием были законы против безнравственности. Однажды знатнейший молодой человек неосторожно сострил насчет императрицы, а потом вынужден был укрываться в соборе Святой Софии. По настоянию Феодоры претор [10] начал против него процесс, обвинив юношу в педерастии. Его тотчас вытащили из храма и подвергли публичному бичеванию, а потом отрубили детородные органы, после чего несчастный истек кровью.
10
Претор — государственная должность после упразднения в Древнем Риме царской власти, титул двух высших должностных лиц государства. В Византийской империи преторами назывались высшие должностные лица в городах.
В таком же преступлении обвинили и некоего Диогена, пользовавшегося расположением императора Юстиниана. Вся вина несчастного состояла в том, что он принадлежал к партии «зеленых», ненавидимой Феодорой. Она подкупила двух рабов, которые стали свидетелями на суде, но суд не принял их показаний только потому, что те были несовершеннолетними. Тогда императрица призвала Феодора (друга Диогена) и потребовала, чтобы тот выступил на суде. Ни ласковые обещания, ни угрозы и пытки не подействовали на Феодора. Диоген был оправдан, и это было единственным поражением императрицы.
Но Феодора не ограничивала свое влияние только дворцом; имея собственные политические и религиозные убеждения, она желала властвовать везде и во всем. Впечатления юности привели ее в лагерь «синих», а «зеленые» и все еретики без различия были ее смертельными врагами. Правда, впоследствии императрица склонилась на сторону монофизитов, и под ее влиянием Юстиниан сделал тогда важные уступки религиозной оппозиции. Но случилось это уже после восстания 532 г.
«Чтобы не утонуть в невежества пучине…»
От эллинистического периода византийцы унаследовали классическую систему образования, в основу которого было положено изучение «семи свободных искусств». Они являлись общепризнанной нормой знаний, само же образование признавалось собственностью человека. По мнению древних греков, оно придавало внутреннюю устойчивость и равновесие и вселяло в человека бодрость духа. Занятия были добровольными; школы имели светский характер, и принимали в них всех, кто хотел учиться.
В Византийской империи тоже ценили образование, и правительство всеми мерами старалось поддерживать просвещение. Император Констанций (337—361), например, считал образование величайшим благом для своих подданных. По его словам, люди, овладевшие «свободными искусствами», заслуживают всяческого почета и достойны первого места среди граждан империи. Еще в 333 г. от муниципальных должностей в Византийской империи были освобождены медики и преподаватели вместе с их женами и детьми, «дабы предоставить означенным лицам всю необходимую свободу для занятий науками и искусствами и для преподавания другим». В 376 г. преподаватели наук были приняты на казенное жалованье.
В Византии за светским образованием признавалась и практическая ценность: оно открывало дорогу к служебной карьере, изменению социального статуса человека и к богатству. Подлинный гимн наукам содержится в трактате Михаила Пселла «О дружбе», адресованном племянникам Константинопольского патриарха Михаила Курулария:
«Науки смывают грязь с душ и делают их природу чистой и воздушной. Если кто начинает одинаково мыслить о вещах значительных, то скоро и в малом уничтожается различие их мнений. Вместе избрав науку, сделайте ее нерушимым залогом единомыслия».