Станция Араминта

Вэнс Джек Холбрук

– Тяжелая ситуация, – похоже задумался и Утер, – И что же нам делать?

– Все ясно, – ударил Арлес кулаком в свою пухлую ладонь, – надо отменить решения этого скоропалительного собрания.

– Арлес, как я вижу, решил ввести свои правила, – хихикнул Кеди, – Утер, какова в этом случае процедура, предписанная уставом?

– К черту ваши уставы! – заявил Арлес, – Нам требуется только объявить этому подонку, что произошла ошибка, и он не имеет никакого отношения к Дерзким Львам.

– Это невозможно, – возразил Кеди, – Его кандидатура прошла единогласно.

– Ну что же, все это можно уладить, – предложил Утер, – Мы сегодня

вечером соберем специальное собрание и Арлес, если рискнет, может поставить вопрос об исключении.

– Я ничего не говорил об исключении, – заикаясь возразил Арлес, – Я говорил об ошибке.

– Мы должны действовать согласно уставу, – напомнил Утер, – Для исключения ты должен набрать шесть голосов из восьми, в противном случае исключенным окажешься ты. Как проголосует Глауен понятно слов, а как ты, Кеди?

– Я выдвинул кандидатуру Глауена и если буду голосовать против, то окажусь в дураках.

– Я поддержал его кандидатуру, поэтому тоже не смогу голосовать против него. Так что, Арлес, похоже, голосование обернется против тебя. Так ты все еще настаиваешь на созыве собрания?

– Нет, – покачал головой Арлес, – Оставим собрание. Я разберусь с этим как-нибудь и сам.

6

Примечательная цепь событий, в которой каждое явление отражалось на последующих, началась на уроке социальной антропологии в Лицее.

Занятия в выпускном классе вел профессор Ивон Дейс, один из самых непредсказуемых преподавателей. Внешность у Дейса была соответствующей: высокий лоб, несколько жалких клочков волос пепельного цвета, темные грустные глаза, нос пуговкой, длинная верхняя губа и маленький подбородок.

В самом начале занятий он объявил:

– Чтобы там вы про меня не наслушались, забудьте об этом. Я не собираюсь рассматривать класс, как конфронтацию между моим светлым разумом и двадцатью двумя образцами ленивой упрямой глупости. Последняя цифра, если вам повезет может сократиться вдвое, но она все равно будет меняться от семестра к семестру. Но не смотря на все это, я человек очень добрый, терпеливый и отзывчивый, но если мне приходится более двух раз объяснять очевидные истины, я становлюсь раздражительным.

Что же касается моего предмета, то мы можем надеяться только на общее ознакомление с этой областью, хотя время от времени мы и будем останавливаться на интересных деталях. Я рекомендую вам найти время для дополнительного чтения, что, несомненно, поможет вам улучшить свою оценку. Любой, кто в дополнение к рекомендованным текстам осилит десять томов «Жизни» Барона Бодиссея, получит как минимум переводную оценку.

Некоторые из вас найдут мой способ преподавания несколько легкомысленным. Некоторые будут удивлены тем, как я вывожу отметки. В этом нет никакой тайны. Я вывожу отметку опираясь частично на результаты экзаменов, частично на субъективное, даже можно сказать подсознательное, мнение. Я не терплю как мистицизм, так и глупость; надеюсь, вы постараетесь сдерживать в себе подобные тенденции во время наших бесед. Должен признаться, что хорошенькое девичье личико, является крупным недостатком, так как я стараюсь следить, чтобы эти великолепные создания не получили всего, что они хотят. Некрасивое лицо не намного лучше, так как в этом случае я утрачиваю свои добрые порывы и жалость.

Ну, кончим пустые разговоры и перейдем к учебе, которая будет полна драматизма, юмора и пафоса. Вашим первым заданием будут первые две главы из «Мира богини Гаеа»

Мишеля Йиатона. Есть вопросы? Да?

– Я девушка, – сказала Оттилли Ведер, – Как мне узнать, чем вызвана моя плохая отметка, тем, что вы мной очарованы, или тем, что вы находите меня уродливой и отталкивающей.

– Ничего нет проще. Возьмите одеяло и бутылочку хорошего винца и назначьте мне свидание на берегу. Если я не появлюсь, то ваши самые мрачные ожидания сбылись. А теперь, к сегодняшней теме…

Кроме Оттилли Ведер в классе были еще Цинисса и Занни Диффин, Тара и Зараида Лаверти, Морнифер и Джердис Вук, Адара и Клара Клаттук, Вервайс Оффоу и Вейнесс Тамм из Речного домика. Дерзких Львов в классе представляли Глауен и Арлес Клаттук, Кайпер Лаверти, Кеди Вук, Линг Диффин и Шугарт Ведер.

Однажды, по прошествии двух недель семестра, профессор Дейс откинулся на спинку стула и заявил:

– Сегодня мы отклонимся от нашей обычной процедуры и проделаем антропологическое исследование прямо здесь, в классе. Все несомненно знают людей, которые обычно присутствуют на наших занятиях. Двое из них воспитывались в культурной среде отличной от культуры станции Араминта. Одним из них являюсь я сам, но я не могу, не потеряв достоинства выставить себя учебным экспонатом. Таким образом сфокусируем наше внимание на личности, которая называет себя Вейнесс и будем надеяться, что ее достоинство от этого не пострадает. Давайте понаблюдаем, как она сидит за своей партой и проследим за этим удивительным явлением. Стоит обратить внимание на ее хладнокровие; она не хихикает, не стреляет глазами и не ерзает из-за взвинченных нервов. Ага! Наконец-то она смеется! Она все-таки смертная! От наблюдательного и острого глаза нельзя скрыть некоторых нюансов, которые говорят об ее отличном от нашего воспитании: например, обратите внимание на ту странную манеру держать карандаш.

– Это не карандаш, – выкрикнул Кайпер Лаверти, который сидел рядом с Вейнесс, – Это она позаимствовала мою новую указку.

– Спасибо, Кайпер, – сказала профессор Дейс, – Ты, как всегда, вносишь свежую струю в наши изыскания. Но вернемся к Вейнесс, я подозреваю, что события ее жизни были несопоставимы с нашими. Более того, она рассматривает эти события совсем под другим углом зрения, нежели мы. Я прав, Вейнесс?

– Полагаю, что да, сэр, вы все-таки профессор.

– Хм, да, именно так. Можешь ли ты описать нам различия между жизнью здесь и жизнью на Штроме?

На какое-то мгновение Вейнесс задумалась.

– Такие различия, конечно, существуют, но их очень трудно описать. Наши обычаи в большинстве случаев не отличаются от ваших; мы точно так же ведем себя за столом, или в ванной комнате. На станции Араминта большую роль играют классовые различия, но здесь нет продуманной политики. На Штроме очень престижна политическая деятельность, даже более престижна, чем финансовая. Но у нас нет классовых различий.

– Очень интересное наблюдение, – заметил профессор Дейс, – И какая же система на твой взгляд лучше?

Вейнесс в смущении поджала губы.

– Я никогда не задумывалась об этом. Я всегда принимала за должное, что наш образ жизни лучший.

– Это не обязательно так, – покачал головой профессор, – но сегодня мы не будем вдаваться в такие детали. Продолжай, пожалуйста.

– Во всяком случае, – сказала Вейнесс, – политика на Штроме играет очень большую роль; на самом деле это не прекращающиеся споры, в которые вовлечены все.