Становление Киоши
Шрифт:
— Рин, прошу, оставь меня немедленно, — сказала Хей-Ран уже с другим теплом.
Девушка поклонилась и попятилась, опустив взгляд, ее носки топали по коридору почти так же быстро, как билось ее сердце. Цзянжу выждал, пока она пропала за углом.
— Пока не ударила меня, — сказал он Хей-Ран, — скажу, что поступок Ранги — твоя вина, не моя.
Ее лицо исказилось, словно она прожила тысячу жизней, и во многих она топила его глаза, используя его череп как котел.
— Зато, — сказал Цзянжу, — твоя дочь сбережет ее, пока мы
— Пока не найдем их? — шепотом завопила Хей-Ран. — Моя дочь — элитный воин, обученный сбегать и скрываться! Мы уже можем забыть о легкой погоне!
Она металась на месте, плохие новости терзали ее, грозя лишить равновесия. Когда она остановилась, ее лицо было пропитано скорбью.
— Цзянжу, Кельсанг мертв, — сказала она. — Наш друг мертв. А мы не скорбим по нему, а стоим тут, замышляем, как удержать Аватара. Что с нами произошло? Чем мы стали?
— Мы постарели и стали ответственными, — сказал Цзянжу. — Кельсанг обещал Куруку, как и мы. Мы можем чтить его память, память о них обоих, продолжая свой путь.
Его энергия возвращалась, он уже не был беспомощным. Раньше он думал о разных вариантах будущего. Масштабы разных катастроф потрясали. Но ему нужно было принять одно решение. Этот этап был важным для каждого сценария.
— Мы вернем Аватара, — сказал он. — Ясное дело, лучше найти ее самим, но будет неплохо, если она окажется на пороге мудреца в поисках убежища. Я узнаю и быстро отвечу, чтобы не дать слухам разлететься.
Он не переживал о том, что Аватар спрячется у других народов. Его сеть тянулась дальше Царства Земли. Его иноземные связные сообщат об этом быстро и скрытно, надеясь избежать международного конфликта.
— А если она окажется с одним из союзников Хуи? — спросила Хей-Ран.
Цзянжу скривился от имени камергера.
— Думаю, риск есть всегда. Но я уверен, что она не поймет, кто он, или какими мастерами управляет. Даже я пока не знаю, кто на его стороне.
Цзянжу оттолкнулся от стены.
— Моя репутация пострадает, когда придется раскрыть ее личность миру, но в конце это будет не важно, — сказал он. — Пока девочка под моей крышей и слушается моих приказов, все наладится. Я могу сжечь столицу Царства Земли. Пора применить эти силы.
Хей-Ран неохотно оценила то, что друг стал собой.
— Не похоже, что девочка хочет тут быть.
— Об этом будем беспокоиться позже. И она еще ребенок. Она поймет, что это в ее интересах.
Он отряхнулся, это была первая попытка избавиться от грязи деревни шахтеров. План создавался в его голове, как глина, ведомая невидимым инструментом. — Мне нужно, чтобы ты написала письмо за меня.
Хей-Ран взглянула на него краем глаза.
— Знаю. Знаю, — сказал он. — Ты — не мой секретарь. Но на послании нужна печать народа Огня.
— Ладно. Кому оно?
— Профессору Ша, главе кафедры зоологии в университете Ба Синг Се. Скажи ему, что хочешь одолжить пару образцов, которых он привез из последней экспедиции. Ты хочешь показать их народу огня, потому что они милые, как часть тура мира между нашими странами.
Цзянжу смотрел на картину за собой, Северное сияние, изображенной художником из племени Воды. Он схватился за широкую раму и снял ее с крючков.
— Отправь ему и это, чтобы умаслить. Это стоит больше, чем он зарабатывает за год.
Хей-Ран не была рада его взятке, но это было частью культуры Царства Земли, с которой другим трем народам было сложно мириться.
— И о каких милых животных идет речь? — сказала она.
Цзянжу скривил губы и шмыгнул носом.
— Ширшу.
14
Представление
Киоши пыталась открыть металлическую коробочку. Она открыла видимый засов, да, но как бы она ни хватала и ни крутила контейнер, ложное дно, скрывающее настоящее содержимое, не поддавалось.
— Не нужно делать это силой, — сказал мягкий голос. — Если используешь слишком много сил, можно его и сломать. И вещи рассыплются. Ты же не хочешь оставить след?
Киоши подняла взгляд и увидела высокую красивую женщину с веснушками на щеках и змеевидными татуировками на руках. Рядом с ней был крупный и сильный мужчина, его лицо было с бело-красным макияжем. Алые полосы соединялись, формируя дикий звериный узор, но его выражение лица было теплым и веселым.
Металлическая коробка вдруг накалилась, опаляя плоть Киоши, и она выронила ее. Она пыталась кричать, обнаружила, что зубы плавают во рту. Мужчина с макияжем вытер лицо, и в полосах между красок он стал Цзянжу.
Киоши бросилась вперед с гневом, но не могла приблизиться. Ее беспомощность веселила женщину, и та подмигивала сияющим зеленым глазом. Ее глаз рос и рос, становился таким большим, что вырвался из глазницы и продолжил расти, пока не поглотил другой ее глаз, а потом и все лицо, а потом и четыре уголка мира. Киоши в ужасе падала во тьму его зрачка, пыталась отыскать твердую землю.
«Мы никогда тебя не оставим, — прошептал Цзянжу. — Мы всегда будем с тобой, вдали, за тобой, рядом с тобой. Будем следить. Мы вдвоем всегда будем стремиться к тебе».
Киоши была в панике, но тут ее схватила за плечо ладонь. Тепло и твердость говорили ей не вздрагивать, не переживать. Она медленно села и моргнула в угасающем свете дня.
— Просыпайся, — сказала Ранги. — Мы прибыли.
* * *
Ранги настояла на перелете над бухтой Хамелеона, после чего можно было приземлиться. Она склонилась с бока Пеньпени, рисовала план потрепанного портового поселения, гудящего, как оса, будто все переулки, усыпанные мусором, и залатанные крыши были важными. Киоши не торопила Ранги. Ей нужно было убедиться, что она выбралась из кошмара.