Становление личности. Избранные труды
Шрифт:
Но хотя эти факторы весьма усложняют наш поиск структур, они не должны нас обескураживать. В поведении человека так много последовательности, так много единообразия, так много надежности, что наша задача неминуемо будет решена.
Решения, предлагаемые для упрощения ситуационной проблемы. Для разрешения этой проблемы могут быть предприняты два шага. Мы можем продолжать поиск методов оценки, преодолевающих ситуационные границы. Методы, требующие только карандаша и бумаги, легче, чем экспериментальные методы, позволяют узнать о поведении субъекта во многих повседневных контекстах. Но если метод ограничен экспериментальной ситуацией (как, например, использование теста Роршаха), мы, по крайней мере, можем требовать, чтобы наш диагноз подтверждался дополнительными доказательствами, полученными вспомогательными методами.
В другом месте я выразил сожаление, что мы доверяем слишком ограниченной батарее методик [53] . Проективные тесты, например, нуждаются в дополнении прямыми методами, ибо в ином случае мы можем получить картину определенных латентных тенденций, не зная даже, отделены ли они от осознанных интересов и знания себя, или интегрированы с ними. Между тревожностью, гомосексуальностью или агрессией, являющимися вытесненными тенденциями, и ими же, полностью принимаемыми и осознаваемыми, – огромная разница. Но проективные техники, используемые в одиночку, никогда не смогут это различить.
Помимо использования множественных или более широких методов для получения более полной информации о ситуации, нам часто нужно откровенно признать ограниченность диапазона ситуаций, охватываемого нашими диагностическими средствами. Например, мы можем сказать, что данный студент при проведении тестов в колледже показал такие-то и такие-то характеристики. Но мы не можем с уверенностью предсказать его поведение дома или в деловой обстановке. Или мы можем сказать, что этот пациент с заметными нарушениями демонстрирует такие-то наклонности, но в связи с его обстоятельствами более широкие обобщения невозможны.
Я говорю о том, что ситуационизм – серьезное препятствие, которое нужно преодолеть. Диагносты должны лучше осознавать проблему и стремиться к более широкому спектру действия своих инструментов. В то же время они должны защищать свои утверждения о мотивации, уточняя ситуации, охватываемые их исследовательскими методами.
Отношение интраиндивидной структуры к ситуационным паттернам. Но не станем присоединяться к лагерю скептиков, говорящих, что личность человека есть «…просто конструкт, связанный с именем», что в ней нет ничего внешнего и объективно структурированного, что можно было бы оценивать. Я думаю, эти сомнения можно уподобить соблазнительной песне сирен, внимая которой, ни один ученый не смог бы долго «выжить», так как она привела бы корабль к крушению. Астроном обнаруживает звезду. Как подлинный реалист он предполагает, что ей присущи некие свойства, она состоит из определенных элементов и обладает структурой, и его научный долг – отыскать и исследовать их все. Когда ботаник рассекает растение, он не предполагает, что он рассекает конструкт, объединенный только наименованием. Перед ним – растение, и ученого интересуют его структура и функции. Аналогично, психолог, занимающийся проблемой личности, хочет подойти как можно ближе к подлинной структуре исследуемого им человека. И, несмотря на значительную и причиняющую лишние хлопоты ситуационную изменчивость, несмотря на собственные допущенные при наблюдении и измерении ошибки (которые он постоянно старается уменьшить), он так и поступает.
Теоретическая задача на будущее – установление связи интраиндивидуальной структуры с повторяющимися ситуационными паттернами, которые сами по себе могут рассматриваться как сложные социальные или культурные структуры. Говоря языком Ф. Х. Олпорта, мы должны иметь дело и со структурами тенденций личности, и с совместно действующими (тангенциальными) коллективными структурами . Между ними существует некоторая степень интерструктурности . Аналитические исследования, такие как проведенное Танненбаумом и Ф. Олпортом [54] , должны помочь нам определить перепады энергии в паттерне поведения индивида, которые могут быть приписаны, с одной стороны, структурам внутренних тенденций, и, с другой стороны, совместно действующим коллективным структурам.
Единицы мотивации и единицы личности
Теперь мы приблизились к сердцевине нашей темы. Каковы отношения между единицами мотивации и единицами личности? Я предположил бы, что все единицы мотивации в то же время являются единицами личности, но не все единицы личности одновременно являются единицами мотивации. Только несколько авторов проводили это различие систематически. Мюррей [55] поступал так, когда отличал мотивационные потребности (или векторы) от стилей или способов осуществления потребностей, представленных актонами или вербонами. Подобным образом, Мак-Клеланд [56] отличает мотивы от черт и схем. Чертами он называет только повторяющиеся паттерны выразительного или стилистического поведения, схемами – установочные ориентации, когнитивные и символические привычки. Для него только мотивы являются динамичными или причинными силами, и их он считает возможным обозначать термином «потребности».
Мы все согласимся, что одни из характеристик личности обладают выраженной динамической природой, а другие – инструментальной, или стилистической природой. Существуют, например, отчетливые различия между комплексом ненависти или влекущим честолюбием, с одной стороны, и вежливостью или нерешительной манерой – с другой. Говоря терминами Левина, некоторые области способны на большее напряжение, чем другие. И некоторые области (а именно стилистические) приводятся в действие только для того, чтобы направлять индивида в ходе осуществления его центральных мотивов. Так, молодой человек, жаждущий дружеского общения, выходит вечером в поисках его, но ведет себя при этом в соответствии со своим собственным стилем – робко или уверенно, сдержанно или болтливо. И его потребность в контактах, и его стиль поиска этих контактов – характеристики личности, но одна из них более динамична (более мотивационна), чем другая.
В то же время, между нами нет согласия в отношении того, что составляет мотивационную единицу. Если бы мы следовали Мюррею, Мак-Клеланду или Фрейду, мы поместили бы с одной стороны только гипотетические силы, называемые потребностями, инстинктивной энергией или импульсами ид . С другой стороны мы поместили бы схемы, черты и характеристики структуры эго. Здесь смысл в том, что существуют «сырые», первичные, инстинктоподобные силы, сами по себе составляющие единицы мотивации. Их стараются уловить главным образом проективные тесты. Однако я не могу поверить, что мотивационные единицы так абстрактны, как подразумевает эта процедура. Позвольте проиллюстрировать свое недоверие ссылкой на интересы конкретного человека. Скажем, он глубоко интересуется политикой. Это простое утверждение много говорит нам о его мотивационной структуре. Будет ли полезным в целях оценки раскладывать эту интегральную структуру путем примерно такого анализа: у него есть агрессивное влечение, потребность в экстернализации и небольшая фиксация на отце – все это сосредоточилось на политике; у него есть определенные культурные схемы, которые он усвоил, он регулярно читает политические новости в утренней газете, а также имеет успешный опыт гражданского участия. Или, проще говоря, должны ли мы сказать, что его потребность в агрессии (которую некоторые были бы склонны принять за основную мотивационную единицу в этом случае) как-то произвольно направилась на политику? Или мы должны сказать – я думаю, это точнее, – что его агрессия и его интерес теперь одно и то же? Его страсть к политике – единственный истинный структурный факт, и не имеет значения, какой могла быть его прошлая поведенческая история. Вы видите, что здесь я опираюсь на принцип функциональной автономии.
Нет нужды углубляться здесь в обсуждение этого вопроса. Хочу просто обратить ваше внимание на то, что основными мотивационными единицами могут быть не только бессознательные побуждения, эрги, потребности или инстинктивная энергия – «любимцы» определенных направлений психодинамической теории. И проективные техники – не единственный способ их постижения, хоть они и являются безусловно узаконенными орудиями для использования в общей батарее оценочных методов.
Классы единиц в современных оценочных исследованиях
Давайте теперь выясним, какие классы единиц мы обнаруживаем в современных диагностических исследованиях. Ни один отдельный исследователь не имеет дела со всеми ними, ибо каждый специализируется на своих любимых измерениях. Вопрос в том, какая картина возникнет, если мы окинем взглядом сразу всех исследователей за работой.
Тесты и шкалы . Предпочтение, отдаваемое многими исследователями многовариантным шкалам, с самого начала осложняет нашу попытку четкой классификации. Поколение назад мы довольствовались одним тестом для доминирования – подчинения, абсолютно другим тестом для экстраверсии – интроверсии и так далее. Хотя мы еще пользуемся такими простыми шкалами, возрос спрос на многомерные методы. Возьмем исследования невротизма. Сначала (в 1917 г.) у нас был «Лист личностных данных» Вудвортса, измерявший одну и только одну признанную единицу – невротическую диспозицию. «Корнелльский индекс», созданный Вайдером в 1945 году, давая общую оценку для отбора или отбраковки персонала вооруженных сил, в то же время уже дифференцировал разные типы невротической дезадаптации. Более широко сегодня используется MMPI, включающий 550 утверждений, подразделенных на 26 единичных тенденций. Большинство из них имеет отношение к патологическим тенденциям, но нельзя сказать, что найденные единицы концептуально однородны. Таким образом, наши многофазные инструменты, наши многогранные опросники, наши многофакторные средства и наши разнообразные профили делают сложным упорядочение типов используемых единиц. Ныне модно оценивать все сразу, но в этом процессе страдает возможность теоретического анализа. Интересно, не вызвано ли это желание отчасти тем, что тест Роршаха сначала претендовал на измерение «тотальной личности». Такая пьянящая возможность привела нас к отказу от предшествующих шкал-рогаток и принятию на вооружение опросников-пулеметов.