Становление личности. Избранные труды
Шрифт:
Джеймс знал, что его позиция «несистематична и расплывчата». Но он предпочитал ее тому, что он называл «ужасным привкусом обмана», отличающим работу любого психолога, претендующего на совершенную последовательность и адекватность своей теории. Таким образом, он бы не одобрил современного редукционизма с его претензиями на достаточность психоаналитических, стимульно-реактивных, операциональных или любых других логически удовлетворительных, но частичных позиций. Плюрализм обладает тем достоинством, что он приветствует воображение. Ничто не должно исключаться из рассмотрения лишь потому, что основано на еретической гипотезе (например, телепатия) или на немодном методе (например, изучение отдельных случаев). Допускаются новые перспективы и поощряются
Позвольте мне повторить: плюрализм не станет отрицать полученное редукционизмом понимание. Он примет свидетельства в пользу подкрепления наряду со свидетельствами в пользу когнитивной и эго-релевантной теорий научения. Он сохранит заслуги параметрического анализа, в то же время выискивая морфогенетические процедуры анализа формирования индивидуальных паттернов. Он примет истину, содержащуюся в теориях защиты эго, одновременно предоставляя простор бесконфликтной проприативной структуре « Я ». Он допустит наличие младенческих следов в суперэго, и вместе с этим взрослое чувство морального обязательства. Он признает роль стимула, но также и роль вызова, который значительно больше, чем стимул.
Мы еще не ответили на вопрос, обречен ли плюрализм на нелогичность импульсивного эклектизма, и является ли прагматизм единственно доступным концептуальным цементом. Мой собственный ответ состоит в том, что, с учетом воображения, психология будущего может сформировать более сильную теоретическую позицию, которую можно было бы назвать систематическим плюрализмом.
Систематический плюрализм
Цель систематического плюрализма – сформировать концепцию человеческой личности, которая не будет исключать ничего действительно важного и в то же время сохранит идеал логической последовательности. Он будет допускать нервное и ментальное, сознательное и бессознательное, стабильное и изменчивое, нормальное и аномальное, общее и уникальное. Все эти и многие другие парадоксы действительно присутствуют в человеческой природе. Все они представляют собой поддающиеся проверке способности, и ни один не может быть исключен из рассмотрения при построении теории.
Сейчас, конечно, невозможно сформулировать всеохватывающую теорию человеческой личности в понятиях систематического плюрализма. Такое формулирование требует воображения и, следовательно, относится к нашей программе на будущее. В другом месте [194] я предложил возможный подход.
Думаю, исходной точкой должно быть допущение, что человек сам является первичной системой (да, уникальной, но все же системой); и это система удивительно разнообразных возможностей. Мы уже знакомы со многими видами естественных систем в диапазоне от атома до Солнечной системы, от амебы до человека, от идиота до Аристотеля. Но системы, как мы знаем, различаются по степени открытости. Неживая система (камень или мост) подчиняется главным образом второму закону термодинамики. Живая система (дерево или птица) поддерживает себя в соответствии с принципом гомеостаза. Человеческая система еще более открыта. Поддерживая себя, подобно низшим формам жизни, на основе гомеостаза, она в то же время обладает способностью к значительно большей дифференциации и неуклонно старается стать чем-то большим, чем она есть, через свое предвидение, воображение и идеалы. Человеческая система вступает в бесконечно более сложные контакты с окружающей средой и с другими человеческими системами.
Ингредиенты персональной системы включают автоматизмы, рефлексы и привычки, операции бессознательного, биологические импульсы, а также вклады культуры и социального происхождения. Исключительное внимание к этим частным аспектам человеческой природы привело к редукционистскому образу человека как простого реагирующего механизма. Хотя его система в самом деле включает все эти реактивные черты, она также содержит проактивные, продуктивные, проприативные характеристики, которые не вписываются в большинство
Таким образом, в определение каждого человека как системы мы должны включить все (а не просто несколько) черты, присущие этой системе. Поступая так, мы не будем ни довольствоваться редукционистской теорией, ни отрицать лежащую в ней истину. Мы не обязуемся довольствоваться произвольным эклектизмом или прагматическим плюрализмом, ибо нам придется так определить свой предмет, чтобы включить все и любые достоверные данные и процессы в нашу центральную концепцию человека как открытой системы . И хотя ни один отдельный психолог не сможет разглядеть все, он будет вписывать свою специализацию в бо́льшее и более гостеприимное теоретическое строение. Таким образом, я надеюсь, мы реконструируем психологию так, что она станет более свободомыслящей и одновременно более связной наукой, чем сейчас.
Следствия для общества
Я предложил эти различные воображаемые шаги не просто в интересах формирования более адекватной науки психологии, но и для повышения ее полезности.
Обычно говорят, что Свободный Мир прежде всего нуждается в прояснении своих целей. Мы сталкиваемся с диктаторами, которые знают, чего хотят, и так как они хотят поработить свободный дух человека, мы справедливо сопротивляемся их желаниям. Но знают ли граждане нашего открытого общества, чего хотят они ? Знают ли это наши коллеги и университеты? Оказывается, что их больше интересует научное «знаю-как» (ноу-хау), чем философское «знаю-зачем» нашего существования. Они больше обсуждают « что », чем « для чего ».
Как я представляю, концепция человека как открытой системы могла бы привести в психологии к более ясному определению коренных, основополагающих мотивов человечества. Она могла бы это осуществить через усовершенствованные кросс-культурные и кросс-национальные исследования. До сих пор такие исследования не фокусировали внимания на центральной проблеме универсальных желаний и целей человечества; они охотнее сравнивали отдельные культуры в аспекте практик воспитания детей, восприятия других людей, реакций на современные технологии. Все эти исследования хороши. Но они берут свое начало в ограниченном ви́дении человеческой природы, а иногда в отсутствии такового вообще.
Я могу вообразить исследование, которое поставит своей целью раскрытие коренных мотивов и универсальных способов мышления, позволяющих тем, кто делает международную политику, улучшить свое нынешнее искусство управления и, возможно, открыть новые формулы мирной жизни. Существенным для такого исследования было бы изображение различия между запросами людей (которые есть не больше чем предвзятые решения проблем) и основными желаниями , которые лежат за этими запросами. Вероятно, нужды человечества универсальны: решения, предлагавшиеся до сих пор, ограничены. Пока еще у нас недостаточно знаний о человечестве, чтобы компенсировать приверженность локальным политическим запросам. Такие знания необходимы в качестве базы для новых решений нынешнего конфликта. Общепризнано, что будет сложно изменить привычки политиков, но если бы психология предложила воображаемые ориентиры, это могло бы быть сделано.
Вы можете возразить, что нам уже известно, что человечество хочет мира, но несмотря на это мы мало продвинулись к осуществлению этого желания. Я полагаю, что причина задержки лежит в неспособности политиков до сих пор рассматривать весь паттерн действующих одновременно желаний, включая потребность в самоуважении, свободе от страха, повышении уровня жизни даже при разоружении и в посвящении себя чему-то, помимо величия нации. Нужно учитывать именно всю систему личности, а не отдельный ее сегмент. И знания личностной системы, естественно, должны дополняться знаниями социальной системы.