Стану ему женой. Ребенок от монстра

Устинова Мария

Боже, как я хочу работать в этом стильном царстве, где на ресепшен сидят длинноногие красотки, а на парковке сплошь «мерседесы», «ягуары», и даже один «бентли».

Через стеклянные стены комнаты для совещаний я видела, что меня ждет целая комиссия, среди них вчерашний придирчивый менеджер — эйчар, как назвал его арт-директор, сам Михаил, и лощеный господин лет пятидесяти с седыми висками и в шикарном костюме. Почему-то кажется, что на парковке я видела его «бентли».

Проглотив страх, сомнения и бешено стучащее сердце,

я вошла и скромно села напротив.

— Здравствуйте, Елена, — поздоровался Михаил.

Менеджер слева от босса безразлично смотрел в пространство, поставив на мне крест. Что-то неразборчиво буркнул, когда появилась, и на этом все.

Руководитель сидел по центру стола.

Чем-то он напоминал Эмиля Каца — не внешностью, образом. Материальное и социальное положение накладывают отпечаток на внешность. Богатый, успешный и уверенный в себе человек.

Он так и не представился.

Рассматривал меня в упор и слегка улыбался. Улыбка была застывшей, и чем-то напоминала акулью. Папку я протянула ему, но тот не шелохнулся.

— Я уже видел.

Ее забрал Михаил. Зашелестели страницы.

— Взгляните, Геннадий Александрович… — на свет вновь появились мои портреты.

— Миша, это интересно, но… — он начал качать головой. — Я абсолютно не разбираюсь в искусстве, если это так назвать. Девушка красивая, эта да.

Он поднял глаза и мило улыбнулся.

Я натянуто улыбнулась в ответ, от волнения чувствуя лед в животе.

— Геннадий Александрович, помните, я представлял проект для фойе в штаб-квартире, это именно то, что я искал…

— Если портфолио ее, — встрял менеджер. — У нее образования нет, два курса по дизайну.

— Это мои работы, — отрезала я.

Геннадий Александрович вздернул брови и пододвинул карандаш.

— Разрешите спор. Нарисуйте что-нибудь.

— Что именно? — приняла я вызов. — Могу нарисовать вас, — предложила я, когда он пожал плечами, и потянулась за карандашом.

Мне дали чистый лист, и подложив под него папку, я сделала быстрый набросок. Рисовала быстро, но все равно ушло минут двадцать. Они терпеливо ждали, пока шелестел карандаш. Мне хотелось утереть нос выскочке-менеджеру. Ненавижу несправедливые придирки.

Люди, далекие от творчества, часто скептичны.

Андрей рассмеялся, когда узнал, что я художница. Всегда снисходительно относился к этому. Но ему можно, он служил, воевал, всю жизнь занимался грязными вещами. А этому эйчару нельзя.

Я почти закончила и остановилась.

Все передала — наклон головы руководителя, солнце за спиной, строгий рот. Но в чертах рисунка явно проступал он. Так глубоко в душу въелся его образ, что когда думала о нем, Андрей приходил сам.

Нельзя получить все: и талант, и любовь. Меня и так щедро одарили, не о чем плакать.

— Не сомневайтесь во мне, — я протянула лист Геннадию Александровичу.

Тот внимательно взглянул на работу. Наверное

впервые чем-то заинтересовался, что ему под нос подсунули. Такие люди тщеславны. Хорошая была идея — нарисовать его.

— С понедельника приступайте, — решил он. — Под твою ответственность, Миша.

— Спасибо, Геннадий Александрович, — с серьезным облегчением выдохнул тот.

Я тоже обрадовалась и чтобы скрыть улыбку, опустила голову.

Когда все ушли, Михаил пожал мне руку.

— Поздравляю! — у него была потная ладонь, лоб взопрел — может быть, из-за жары, солнце лупило им прямо в спины. — Мы победили, вы в команде.

От метро я возвращалась прогулочным шагом, счастливо щурясь на солнце. Только сейчас заметила и вдохнула весну. Самая сложная задача решена. Я нашла хорошую работу, есть заказы, накопления на черный день — все будет хорошо, дело за временем. Хорошо себя зарекомендую — может, частично уйду на удаленку. Рано или поздно я привыкну, приживусь, подрастет дочка и мне не будет так одиноко и страшно вечерами.

— С понедельника можете выходить на полный день, — предупредила я няню.

Остаток недели я проводила время с дочкой.

Мы гуляли, веселились. В парке я пускала мыльные пузыри, а Аня пыталась их ловить. В воскресенье приготовила одежду, тысячу раз проверила, все ли в порядке. Я страшно нервничала перед первым рабочим днем.

Но все прошло благополучно.

На проходной мое имя внесли в списки и беспрепятственно пропустили, а в службе безопасности оформили красивый пропуск и выдали бейдж. С чувством полного триумфа я надела его на шею: «Елена Макина. Заместитель директора. Арт-отдел». Теперь Михаил должен ввести меня в курс дела.

Я шла по коридору к кабинету арт-директора, глазея по сторонам.

Девятиэтажное здание полностью принадлежало компании. Я была на седьмом, Геннадий Александрович обитал еще выше. Интерьер был очень стильным, в приятных серо-голубых тонах. Вместо перегородок почти везде — стеклянные стены. Через них я видела своих будущих коллег: чрезвычайно занятых, активных, и отлично одетых — компания богатая. Прежде чем отыскать в конце крыла кабинет Михаила, я успела увидеть местную комнату для совещаний с шикарным овальным столом, и место для отдыха. Я постучала, приоткрыла дверь и наткнулась на пустой стол.

Кабинет открыт, а Михаила где-то носит…

— Привет!

Я обернулась.

— Ты, наверное, новенькая? — девушка за спиной удивленно округлила глаза. — Я Ксения.

Она протянула тонкую ладошку. От удивления я ее пожала. За руку, как мужчины, я здоровалась впервые.

Ксении было лет двадцать семь. У нее была копна тонких пшеничных волос и широкий рот, делавший ее похожей на лягушку. Молочная кожа усыпана веснушками. В черной узкой юбке, белой блузке и модельных туфлях на умопомрачительных шпильках она смотрелась безумно сексуально.