Старая асьенда доньи Ремедиос
Шрифт:
– Вы позволите, капитан Линч?
И, не дожидаясь ответа, капитан Фишер подозвал боцмана. Боцман взял саквояж из-под ног сквайра и, отойдя несколько в сторону, склонился над ним, проверяя одежду.
Капитан, сквайр и штурман Пендайс смотрели на боцмана и молчали. А потом сквайр снова заговорил, и говорил он о каких-то пустяках и смешных происшествиях, о которых обычно говорят, находясь у постели тяжелобольного родственника или друга.
Когда стемнело, пришёл лёгкий ветер, и комары и мошки, так мучавшие всех весь
– Идите, Джордж, – сказал капитан сквайру. – Сейчас как раз начнётся отлив.
– Да, мы пойдём, – сказал мистер Трелони. – Мы придём ещё завтра.
Тут сквайр сделал лёгкий поклон в сторону капитана Фишер и произнёс:
– Если нам будет позволено.
И он опять порывисто бросился обнимать капитана. Штурман Пендайс с другого бока тоже приблизился к капитану и сжал ему запястье, и капитан почувствовал, как в карман жюстокора ему что-то положили, и услышал, как мистер Трелони одними губами прошептал:
– Ждём ответа.
Мистер Трелони и штурман Пендайс стали спускаться в шлюпку.
– Будьте осторожны в шлюпке, – сказал капитан на прощанье. – Тут по ночам близко к берегу подходят акулы, что охотятся у края Гольфстрима… Я с палубы видел, как они носятся за рыбой.
Мистер Трелони махнул ему в ответ рукой. Капитан смотрел, как шлюпка с «Архистар» отчаливала. Он долго провожал её взглядом, словно никуда не торопился. Потом он поклонился капитану Фишер и нарочито неспешно пошёл к себе, но письмо, лежащее у него в кармане, казалось, жгло ему тело через одежду.
В каюте горел фонарь и стоял саквояж, принесённый услужливым боцманом. Капитан закрыл дверь и привалился к ней спиной. Трепетной рукой он достал письмо и развернул: в письмо был завёрнут огрызок карандаша, заточенного с двух сторон. Капитан улыбнулся, спрятал карандаш за обшлагом рукава и стал читать письмо. В письме быстрым почерком доктора Легга было написано:
– «Дорогой друг! На общем совете мы приняли решение атаковать бриг в ближайшие день-два при подходящем ветре. Сигналом к атаке будет красный флаг, поднятый на шхуне. Ждём ваших приказаний».
Капитан достал огрызок карандаша и на обратной стороне листка бумаги написал ответ. Потом он спрятал письмо на себе и вышел на палубу: спать он не мог.
Ночь, сияющая множеством звёзд, разверзлась над его головой. Огромные тёмные тучи, словно впитавшие в себя эту ночь, висели меж этими звёздными полями. Таких диковинных туч капитан не видел нигде – они были озарены странными огнями, не похожими на вспышки молний. Кругом было так тихо, что слышно было, как плещет в воде испуганная акулами рыба, и так тепло, что казалось, будто сейчас не конец осени, а начало июля. Уснул капитан поздно.
На следующий день с утра дул северный ветер – резкий и холодный. Такие ветры были не редкость в последнее время, вода в океане уже успела остыть, и сегодняшний норд был сухой – он не принёс с собой ни тумана, ни дождя. Сквайр и штурман Пендайс прибыли на бриг ранним утром, а пробыли на нём ровно столько, сколько потребовалось штурману Пендайсу для согласования маршрута дальнейшего совместного плавания двух кораблей. За это время капитан сумел незаметно вложить в руку мистера Трелони свой ответ.
Когда мистер Трелони поднялся на «Архистар» и раскрыл записку, он громко прочитал, чтобы все слышали: «Решение атаковать бриг считаю крайне опасным. Приказываю следовать за бригом, как можно дольше, а вблизи Сент-Люсии оторваться от него, сменив курс. Предлагаю затаиться на острове в какой-нибудь бухте и связаться со мной».
– Но зачем нам следовать за бригом? – воскликнул мистер Трелони.
– Джордж, вы забываете про Красавчика Джона, – ответил доктор Легг, и его славное лицо брезгливо сморщилось. – Да и другого отребья в Карибском море предостаточно…
Доктора поддержал штурман Пендайс.
– Вдвоём идти – гораздо безопаснее, сэр, – сказал он. – К двум кораблям уже мало кто сунется…
– Да, – согласился сквайр и горестно вздохнул. – Тут не знаешь, что опаснее – идти без брига или с бригом.
Они поговорили ещё немного о предстоящем маршруте.
Скоро «Консуэло» и «Архистар» взяли курс на Гавану. Только в Гаванский порт шхуна войти, естественно, не могла – штурман Пендайс с капитаном решили подождать «Консуэло», затаившись на побережье поблизости.
****
Море было неспокойно, капризно и в любую минуту грозило поменяться.
Ветер же сегодня был постоянен, и в нём за бригом парил альбатрос, раскинув чёрные крылья, и казалось, что птица спит в небе, отдав себя на волю ветра.
Капитан, стоящий на мостике, следил за альбатросом и невольно вслушивался в то, что капитан Фишер, особо не скрываясь, рассказывал дону Барреро.
– Бабы – это те же корабли, – громко разглагольствовал он. – Пока они молоды – они прекрасны… Бывают, конечно, капризны, и тогда приходится идти им на уступки… А дальше, чем баба старше, тем с нею проще, только не ленись ухаживать… Но главное – вовремя списать корабль… Тьфу ты, то бишь, бабу… Нельзя тянуть, как говорится, до последнего рейса…
Сказав это, капитан Фишер покосился в сторону капитана, прекрасно зная, что тот слышит его слова.
– Вы согласны со мной, капитан Линч? – спросил капитан Фишер и насмешливо добавил, положив руку на пистолет за поясом: – Или вы не по женской части, а больше по мужской?
Капитан спокойно повернулся к нему и ответил с насмешкой в голосе:
– Вы не джентльмен, капитан Фишер… Джентльмен, прежде чем сказать гадость, обязательно попросит прощение.
Капитан медленно отвернулся и стал смотреть на горизонт. На мостик к капитану Фишер поднялся боцман и о чём-то стал тихо докладывать, потянувшись всем телом к уху начальника.