Старая индейская тропа
Шрифт:
— Кто мне смеет приказывать, что я должен делать в своей собственной стране? — возразил Тугульгульзоте.
Логика Тугульгульзоте была неотразимой, но, в общем-то, это был спор волка с ягненком.
После долгих препирательств Говард решил продемонстрировать силу. Он велел арестовать и посадить в тюрьму шамана, а потом без обиняков заявил Джозефу, что дает сахаптинам тридцать дней на переселение из долины Уолловы в резервацию Лапваи.
— Мои люди всегда были друзьями белых, — сказал Джозеф. — Почему ты так спешишь? За тридцать дней мы даже не подготовимся к отходу. Наш скот
— Если ты опоздаешь хоть на день, — резко бросил Говард, — придут солдаты и загонят вас в резервацию силой. Скот и кони, оказавшиеся вне резервации, попадут к белым.
Теперь уже Джозеф понял, что выхода нет. С неполной сотней воинов долину не защитить. Когда он со своими помощниками вернулся домой, там уже были солдаты.
Пока они не нападали, но по всему было видно, что находятся в боевой готовности.
Был созван совет. Старейшины приняли решение тут же собрать скот, чтобы немедля отправиться в Лапваи.
— Белых было много, и мы не могли им противостоять. Мы были как олени, они — как дикие медведи. Наша страна была мала, их — велика. Мы хотели оставить все таким, как создал Великий Дух. Они этого не хотели, и если реки и горы стояли у них на пути, они их передвигали, — рассказывал много — много лет спустя один из сахаптинов.
Многие воины говорили, что лучше воевать, чем бежать, как собаки, из родной страны. Выпустили из тюрьмы Тугульгульзоте. Шаман не находил себе места. Яростно проповедовал он, что только кровью можно смыть позор, которому его подверг Однорукий Военный Вождь. Но Джозеф продолжал настаивать, чтобы племя сохраняло мир.
Чтобы поспеть к сроку генерала Говарда, сахаптинам пришлось оставить много скота в долине. Тем не менее племя тронулось в путь, и к вечеру пятого дня люди вышли к Змеиной реке. Ее вода поднялась из-за притока растаявших горных снегов. Женщин и детей переправили через реку на надутых бизоньих шкурах. По счастью, обошлось без потерь. Большинство воинов было уже на том берегу, когда появилась дюжина верховых белых. Скот ждал еще переправы, а воинов рядом было мало. На глазах у сахаптинов белые угнали нескольких коров. Переправившиеся назад сахаптины не стали их преследовать, но попытались как можно быстрее переплыть со скотом на другой берег. Поэтому переправа не была должным образом подготовлена, и многих животных унесло стремительное течение.
Негодующие вожди потребовали у Джозефа созвать совет. Разбили лагерь в Скалистом каньоне. Тугульгульзоте, Белая Птица и Оллокот считали, что настало время начать войну. Джозеф возразил:
— Лучше жить в мире, нежели стать покойником.
Его обозвали трусом, но Джозеф остался непреклонным: мир, прежде всего мир…
ТРОПА ВОЙНЫ
Пока вожди спорили в каньоне, под покровом ночи исчезла группа молодых воинов. Утром они вернулись, но теперь Джозеф не смог бы уже утверждать, что сахаптины никогда не убили ни одного белого. В эту ночь было убито одиннадцать белых. Воины отомстили за угон скота и за изгнание из родной долины.
Теперь и
— Я отдал бы свою жизнь, — говорил он, — чтобы исправить случившееся. Мои люди убили белых. Они виноваты в этом. Но белые тоже виноваты… Я хотел бы отвести свой народ в Страну Бизонов — в Монтану без боя… Мы прошли еще шестнадцать миль от Змеиной реки к ручью Белой Птицы, устроили там стоянку, хотели собрать скот. Тут на нас напали солдаты…
Так произошла первая битва — 17 июня.
Хотя солдат было вдвое больше, сахаптины заманили их в каньоне Белой Птицы в ловушку, напали на фланги и уничтожили третью часть отряда, а остальных рассеяли. Десять дней спустя Однорукий Военный Вождь привел сильное подкрепление. Но сахаптины скрылись в горах. Джозеф — поскольку война началась, он стал вести ее умело и хладнокровно — предпринял несколько обманных маневров и совершенно запутал солдат. Он наголову разбил передовой отряд и потом стремительно двинулся к реке Клируотер, где его ждал вождь Зеркало с другими воинами.
У сахаптинов было двести пятьдесят воинов, вдвое больше небоеспособных — женщин, детей, стариков, — тяжелый груз, — все имущество и две тысячи коней. В каньоне Белой Птицы они захватили несколько ружей и множество боеприпасов.
Они перешли реку Клируотер, а потом Джозеф созвал вождей на совет. Все они знали, что уже никогда не смогут вернуться в Долину Извивающихся Вод, но и путь в резервацию тоже был теперь закрыт. Оставался единственный выход — бегство в Канаду, в Страну Старой Матери. Вождь сиу Сидящий Бык ушел туда, и американские солдаты не отважились преследовать его. Если сахаптинам удастся выйти на дорогу вдоль ручья Лоло и перейти горы Битеррут, дальше до Канады можно добраться быстро.
Сахаптины часто уходили охотиться в Монтану, и дорога через горы Битеррут была им знакома. Поэтому они без труда оторвались от отряда Говарда, который тащил с собой тяжелое вооружение. Но когда 25 июля племя, растянувшись в цепочку, спускалось недалеко от устья ручья Лоло вниз по каньону, высланные на разведку воины чуть не наткнулись на солдат. Синие куртки строили в узком ущелье длинную баррикаду.
Джозеф, Зеркало и Белая Птица вышли с белым флагом к баррикаде, спокойно сошли с коней и поздоровались с командиром, капитаном Чарлзом Роуном. Во время разговора подсчитали солдат: их было около двухсот.
— Если вы нас пропустите, обойдется без боя, — сказал Джозеф капитану, — нет — будем сражаться, но мы все равно пройдем.
Роун отвечал, что сахаптины смогут пройти, только если сдадут оружие.
— Воины никогда на это не согласятся, — перебил его Белая Птица.
Капитан Роун знал, что с запада приближается генерал Говард, а с востока идет другой большой отряд, под командованием полковника Джона Гиббона, и потому решил затянуть переговоры. Он предложил снова встретиться на другой день, чтобы обсудить способ перехода. Вожди согласились. Однако после двух дней бесплодных переговоров вожди сахаптинов поняли, что дальше ждать нельзя.