Старая индейская тропа
Шрифт:
— Тот офицер, которого зовут Хэнкок, — сказал Орлиный Нос Могучему Медведю, — жаждет боя. Я убью его перед его собственными солдатами, пускай тогда повоюют.
Могучий Медведь благоразумно напомнил, что у белых почти пятикратное преимущество в числе, что вооружены они скорострельными ружьями, что кони у них резвые и откормлены зерном, а те лошади, на которых отправили подальше чейенских женщин и детей, ослабли, ибо зимой не было травы.
— Если дойдет до боя, — добавил Могучий Медведь, — солдаты переловят наших женщин, детей и стариков и перебьют их.
Орлиный Нос не ответил.
Вскоре они увидели колонну, вытянувшуюся в боевой порядок, и поняли, что солдаты их уже заметили. Кастер Твердый Зад изготовил свой кавалерийский полк к бою, и всадники уже обнажили сабли.
Орлиный Нос спокойно поднял руку, воины остановились. Вождь поднял белый флаг. Солдаты замедлили шаг и встали на расстоянии ста пятидесяти метров от индейцев. Сильный ветер развевал над обеими линиями знамена и флаги. Из рядов белых вырвался одинокий всадник. Вскоре индейцы увидели, что это Высокий Вождь Уинкуп.
«Они окружили моего коня, — рассказывал потом Уинкуп, — обнимали меня, давали мне понять, что рады видеть меня, говорили, что теперь уж наверняка все будет в порядке, что теперь их никто не обидит… Я отвел главных вождей к генералу Хэнкоку, его офицерам и штабу — они ждали на полдороге между обеими линиями».
Орлиный Нос расположился неподалеку от офицеров. Он сидел на коне перед самим Громовержцем и смотрел ему прямо в глаза.
— Вы хотите мира или войны? — резко спросил Хэнкок.
— Мы не хотим войны, — ответил Орлиный Нос. — Если бы мы хотели войны, не подошли бы так близко к твоим большим ружьям.
— Почему ты не пришел на совещание в форт Ларнд? — продолжал Хэнкок.
— Конь у меня слабый, — отвечал Орлиный Нос, — а каждый, кто ко мне приходит, рассказывает мне о твоих намерениях что-то иное.
Высокий Бык, Серая Борода и Могучий Медведь подошли ближе. Мирное поведение Орлиного Носа беспокоило их. Могучий Медведь обратился к генералу, прося его не подходить с солдатами к индейскому стойбищу.
— Наших жен и детей не удалось удержать. Они испугались, бежали и не хотят возвращаться. Они боятся солдат.
— Вы должны привести их назад, — грубо приказал Хэнкок, — я жду, что вы их приведете.
Могучий Медведь повернулся, разочарованно махнув рукой, но тут Орлиный Нос шепнул ему:
— Уведи вождей к нашей линии. Я убью Хэнкока.
Могучий Медведь схватил коня Орлиного Носа за узду:
— Ты погубишь все племя!
Ветер усилился, кружилась пыль, и говорить стало трудно. Хэнкок приказал вождям немедленно отправиться за женщинами и детьми и привести их назад. После этого он сказал, что переговоры закончились.
Вожди и воины послушно направили своих коней в том направлении, куда ушли женщины и дети. Но назад они их не привели и не вернулись сами. Хэнкок, клокоча от гнева, ждал несколько дней. Потом приказал Кастеру с кавалерией отправиться за индейцами, а сам двинул пехоту в покинутое стойбище. Будучи методичным служакой, он сначала переписал вигвамы с их содержимым, а потом велел все сжечь: двести пятьдесят один вигвам, девятьсот шестьдесят два костюма из бизоньей кожи, четыреста тридцать шесть седел, сотни седельных мешков, лассо, одеял и прочего. Благодаря его записям мы знаем, что за имущество было у племени чейенов. Солдаты уничтожили все, кроме коней, на которых ускакали индейцы, да еще сохранились одеяла и одежда, которые были на них. Больше у чейенов не оставалось ничего. Только отчаяние и гнев.
ПЕРЕГОВОРЫ У РУЧЬЯ МЕДСИН ЛОДЖ
Гнев Боевых Собак и их верных союзников сиу широко разлился по прерии. Они нападали на станции дилижансов, уничтожали телеграфные линии, атаковали лагеря железнодорожных рабочих и прервали всякое сообщение в районе реки Смоки Хилл. Компания «Оверлэнд Экспресс» передала своим работникам приказ: «Как только индейцы приблизятся на расстояние выстрела — стреляйте. Поступайте без жалости, ибо и они вас не пожалеют. Генерал Хэнкок будет защищать вас и ваше имущество». Хэнкок должен был предотвратить войну, но он развязал ее. Кастер со своим Седьмым кавалерийским полком метался от форта к форту, но никаких индейцев обнаружить не мог.
У многих белых американцев, деятельность которых была связана с прерией, поступки Хэнкока — Громовержца вызвали отвращение.
«Я, к сожалению, должен заявить, что экспедиция генерала Хэнкока ничего хорошего не дала. Напротив, она породила много зла», — написал главный уполномоченный по делам индейцев Томас Мерфи в Вашингтон комиссару Тейлору.
«Операция генерала Хэнкока, — информировал министра внутренних дел разбиравшийся в индейских делах генерал Сэнбор Черные Бакенбарды, — так катастрофически повредила интересам общества и вместе с тем кажется мне столь бесчеловечной, что я считаю необходимым ознакомить Вас со своим взглядом на это дело… Когда такой могучий народ, как мы, ведет войну против горстки разобщенных кочевников, то при данных обстоятельствах это является безмерно унизительным лицедейством, это неслыханная несправедливость, отвратительнейшее национальное преступление, которое рано или поздно призовет на нас или на наших потомков божью кару».
Впрочем, генерал Шерман в своем сообщении военному министру высказался иначе: «Я полагаю, что если пятидесяти индейцам дать возможность остаться между реками Арканзас и Платт, то нам придется охранять каждую станцию дилижансов, каждый поезд и все бригады железнодорожных рабочих. Другими словами, пятьдесят враждебных индейцев держат под угрозой три тысячи солдат. Было бы лучше их оттуда удалить, причем совершенно неважно, выманят их правительственные агенты или мы их перебьем».
Президент распорядился, чтобы Шерман попробовал успокоить индейцев. Летом 1867 года Шерман создал «мирную комиссию», и осенью она попыталась в форте Ларами заключить мир с сиу. Хэнкока отозвали из прерий, а его солдат разместили в фортах вдоль дорог.
Новый план установления мира в южных прериях касался не только чейенов и арапахо, но и племен кайова, команчей и апачей. Все эти пять племен предполагалось разместить в одной большой резервации южнее реки Арканзас, а власти должны были дать им скот и научить обрабатывать землю.
Мирные переговоры намечалось провести у ручья Медсин Лодж, в шестидесяти милях южнее форта Ларнд в начале октября. Ведомство по делам индейцев хотело созвать всех влиятельных вождей. В форт Ларнд навезли множество подарков и прислали несколько тщательно выбранных посланников. Одним из эмиссаров был метис Джордж Бент, который в это время был переводчиком агента Уинкупа. Бент без труда уговорил приехать Черного Котла. Вождь арапахо Маленький Ворон и вождь команчей Десять Медведей тоже согласились прийти на переговоры у ручья Медсин Лодж. Но когда Бент добрался до стойбищ Боевых Собак, он понял, что их вожди вообще не желают его слушать. После опыта с Громовержцем они подходили к встречам с белыми вождями весьма осторожно. Орлиный Нос прямо заявил, что к ручью Медсин Лодж он и близко не подойдет, если там будет Великий Воин Шерман (званием Великий Воин индейцы обозначали генералов).