Старая Москва: 1890–1940 годы
Шрифт:
Старинная усадьба, числившаяся на Спиридоновке под номером 7, в конце XIX века перешла от князя Волконского во владение Агапиту Фёдоровичу Беляеву, известному специалисту по болезням горла. К его услугам прибегали известные актёры и певцы.
Дом № 15 по Спиридоновке когда-то принадлежал Роберту и Джейн Мак-Гилл, которых привлекла в Россию возможность инвестирования в быстро развивавшуюся текстильную промышленность.
1910-е гг. Дом Беляева на Спиридоновке
Мак-Гиллы вошли в число учредителей Товарищества Высоковской мануфактуры, располагавшейся в Клинском уезде Московской губернии. К началу прошлого века вдове шотландского предпринимателя принадлежал цементный
Компанию Мак-Гиллам и в Товариществе Высоковской мануфактуры, и на Спиридоновке составил Карл Гесте, дом которого располагался рядом – он был построен в 1907 году на месте ветхого строения, принадлежавшего действительному статскому советнику Живаго, главному смотрителю Практической академии коммерческих наук.
1910-е гг. Дом Мак-Гилл на Спиридоновке. На заднем плане – особняк Морозова
С другой стороны к дому Мак-Гиллов примыкал особняк, построенный в 1897 году по заказу Саввы Тимофеевича Морозова, текстильного фабриканта, директора-распорядителя Товарищества Никольской мануфактуры. Автором проекта был Франц Шехтель, чуть позже разработавший проект особняка для Степана Рябушинского.
Дом, считавший украшением Спиридоновки, недолгое время оставался во владении Морозовых. В 1898 году Савва Тимофеевич вошёл в состав учредителей-пайщиков Художественного общедоступного театра, основу труппы которого составили члены драматического кружка Общества искусства и литературы, основанного при участии Станиславского и ученики Немировича-Данченко по Музыкальному драматическому училищу. В состав труппы вошла и Мария Фёдоровна Андреева, талантливая актриса и обаятельная женщина. Богатый фабрикант не устоял перед её чарами – их роман продолжался несколько лет.
1910-е гг. Особняк Морозова на Спиридоновке
В немалой степени участие Морозова в финансировании театра было обусловлено желанием сделать приятное Марии Фёдоровне, а не только намерением способствовать развитию драматического искусства. Примерно в это же время Андреева увлеклась идеями социал-демократов, даже вступила в РСДРП. Любовная связь с миллионером оказалось весьма полезной для дела партии. Андреева познакомила Савву Тимофеевича с лидерами большевистской организации Николаем Бауманом и Леонидом Красиным, которые сумели убедить фабриканта в том, что борьба с самодержавием в его же интересах, поскольку царская бюрократия мешает развитию промышленности России, её движению к справедливому общественному устройству. Морозов стал финансировать большевистские газеты, нелегально провозил на свою фабрику запрещённую литературу и типографские шрифты. Даже после того, как Андреева ушла от него к Максиму Горькому, он продолжал помогать большевикам. После «кровавого воскресенья» 9 января 1905 года Морозов попытался провести либеральные реформы на своей фабрике, но встретил сопротивление со стороны матери и правления мануфактуры, а в результате утратил возможность влиять на дела фабрики. Сначала разрыв с Андреевой, затем фактическое отстранение от дел – всё это привело к длительной депрессии. По настоянию врачей Морозов выехал для лечения в Берлин, откуда перебрался в Канны, где вскоре был найден мёртвым в гостиничном номере с простреленной грудью. Сразу после этой трагедии возникло предположение, что Морозову помогли расстаться с жизнью. По словам Максима Горького, фабриканта грозились убить черносотенцы за финансовую поддержку большевиков. Гораздо позже возникло версия, что убил Красин – убил за то, что Морозов отказался продолжать финансировать РСДРП. Однако не было никакого смысла убивать «дойную корову» – можно было попытаться воздействовать на Морозова с помощью Андреевой, которая просто обязана была поступиться личными интересами ради дела партии. Скорее всего, было так: Красин приехал к Морозову просить денег, но убедившись, что тот непреклонен в своём решении свести счёты с жизнью, уговорил его оформить страховой полис на крупную сумму, которую должна была получить
В самом конце Спиридоновки, у Садового кольца, в начале прошлого века располагался штаб Гренадёрского корпуса и квартира его командира, генерал-лейтенанта Эдуарда Владимировича Экка. После начала гражданской войны бывший гренадёр стал председателем военно-полевого суда при штабе Деникина, командующего войсками белогвардейцев на юге России.
1910-е гг. Спиридоновка. Дом Тарасовых в Большом Патриаршем переулке
1910-е гг. Церковь Спиридона Тримифутского на углу Спиридоновки и Спиридоньевского переулка
1910-е гг. Спиридоновка. Справа – дом Армянских
В восточной части Козихи невозможно пройти мимо Большого Палашевского переулка, поскольку здесь жил вероятный прототип Михаила Берлиоза, руководитель РАПП Леопольд Леопольдович Авербах, родственник председателя ВЦИК Якова Свердлова и шурин всемогущего главы НКВД Генриха Ягоды. Судьба кидала Авербаха из одного уголка Москвы в другой. Сначала он жил на Петровском бульваре, а заняв должность руководителя РАПП, перебрался на Манежную площадь в дом № 9. После ликвидации РАПП пришлось борцу за пролетарскую литературу подыскивать себе квартиру в тихом переулке на Козихе.
Большой Палашевский когда-то доходил до Тверской улицы, огибая церковь Рождества Христова в Палашах. С другой стороны церкви располагался Малый Палашевский переулок. Близость к Тверской улице вполне оправдывает привязанность к этому переулку Михаила Михйловича Каткова, сына Михаила Никифоровича, редактора «Московских ведомостей», популярной газеты консервативного направления в 60-80-х годах XIX века. В доме Катковых по Малому Палашевскому переулку в начале прошлого века располагались Тверские бани, принадлежавшие Василию Тимофеевичу Федосову. В 1912 году он продал своё заведение, чтобы на вырученные деньги реконструировать бани в Доброй слободке, поблизости от Денисовского переулка в Басманной части Москвы. А бани в Палашах исправно обслуживали население и при советской власти.
Рядом с владением Катковых находился дом одного из представителей купеческой династии Гучковых. Впрочем, этот дом своим фасадом выходил на Тверскую улицу. Владельцу дома, судье Московского сиротского суда Павлу Ивановичу Гучкову принадлежала фабрика шерстяных изделий. Гораздо большую известность получил брат фабриканта, Александр Иванович Гучков, выпускник историко-филологичес-кого факультета Московского университета. В 1890 году он по примеру Алексея Ганецкого, о котором речь пойдёт чуть позже, отправился в Южную Африку, воевал на стороне буров против Англии, в одном из боёв был ранен и попал в плен. По возвращении в Россию Александр Иванович увлёкся политикой – 10 ноября 1905 года он опубликовал воззвание о создании партии «Союз 17 октября» и стал её лидером.
Из Большого Палашевского переулка через Трёхпрудный можно попасть в Мамоновский переулок. Здесь до революции находился Мамоновский театр миниатюр, антреприза сына Саввы Мамонтова, а в советское время – 1-й Государственный детский показательный театр, и ещё позднее – молодой экспериментальный театр «МЭТ» и кинотеатр «Сатурн». Когда-то было тут и кафе «Розовый фонарь», где выступал молодой Владимир Маяковский. В Мамоновском театре начинал молодой Александр Вертинский – он исполнял роль Арлекина в пантомиме «Свидание». В этом переулке до сих пор находится Московская глазная больница, одна из старейших глазных клиник в мире. В январе 1826 года московский военный генерал-губернатор Дмитрий Голицын организовал и возглавил комитет по сбору пожертвований на строительство глазной больницы. Через полгода состоялось открытие больницы, но в то время она располагалась у Никитских ворот, в Малом Кисловском переулке. А в мае 1830 года на средства благотворителей был выкуплен каменный дом графини Дмитриевой-Мамоновой на углу Тверской улицы и Мамоновского переулка. С ноября 1830 года глазная больница располагалась в этом здании.