Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы
Шрифт:
или:
«Куда лезешь с суконным рылом в калашный ряд», и т. д.
Считаем также нелишним рассказать, откуда явилось упоминавшееся выше название «Курьи ножки». Еще в царствование Алексея Михайловича была отведена для жилья поварам слобода, названная впоследствии «Поварскою», и заведен при ней тут большой куриный двор, а стоял этот двор у часовни Никольской, огорожен он был тыном узорочно, и важивались в нем куры-голландки, не редкостью там были и петухи гилянские.
Но не было у поваров погоста или буйвища и жаловались они царю, и говорили их старики:
«Государь! Ты наш царь отец милосердный, смилуйся! –
И пожаловал царь поварам грамоту на Николину часовню при курином дворе, «где от того двора ножки». С той поры и прослыло то урочище «Никола на Курьих ножках». В старину у нас всякий земляной размер, особенно в лесных порослях, назывался «ножкой», т. е. полоской или долей.
И Снегирев весьма верно замечает, что с изменением вида и назначения урочищ заменяются время от времени прежние их названия другими и даже иногда прежние названия совершенно выходят из употребления. Другие, напротив, удерживаются в памяти народной и тогда, когда уже не существуют на них те памятники, которые дали повод к названиям, так что нередко одним только названием ограничивается вся память и вся история этих памятников.
Давно уже нет в Москве ни Арбатских, ни Покровских, ни Тверских, ни Семеновских, ни Яузских, ни Пречистенских, ни Серпуховских, ни Калужских, ни Петровских, ни Таганских ворот; давно уже нет и Кречетного двора и т. п., но названия их доныне еще живут в памяти народной.
Так, последний остаток Белого города – башня у Арбатских ворот – был сломан в 1792 году.
Арбатские ворота богаты многими историческими преданиями. Когда в 1440 году царь казанский Мегмет явился в Москву и стал жечь и грабить первопрестольную, а князь Василий Темный со страху заперся в Кремле, тогда проживавший в Кресто-воздвиженском монастыре (теперь приходская церковь) схимник Владимир, в миру воин и царедворец великого князя Василия Темного, по фамилии Ховрин, вооружив свою монастырскую братию, присоединился с нею к начальнику московских войск, князю Юрию Патрикеевичу Литовскому, кинулся на врагов, которые заняты были грабежом в городе. Не ожидавшие такого отпора казанцы дрогнули и побежали. Ховрин с монахами и воинами полетел вдогонку за неприятелем, отбил у него заполоненных жен, дочерей и детей, а также бояр и граждан московских и, не вводя их в город, всех окропил святою водою на самом месте ворот Арбатских. Кости Ховрина покоятся в Крестовоздвиженском монастыре.
А. М. Васнецов. Воскресный мост в XVII в. Охотный ряд у Иверских ворот
Другой подобный случай у Арбатских ворот был во время междуцарствия, когда польские войска брали приступом Москву. У Арбатских ворот командовал отрядом мальтийский кавалер Новодворский. Отважный воин с молодцами, с топорами в руках вырубал тын палисада; работа шла быстро. С нашей стороны, от Кремля, защищал Арбатские ворота храбрый окольничий Никита Васильевич Годунов. Раздосадованный враг начал действовать отчаянно; наконец, сделав пролом в предвратном городке, достиг было до самых ворот, но здесь Новодворский, прикрепляя петарду, был тяжело ранен из мушкета. Наши видели, как его положили в носилки, как его богатая золотая одежда обагрилась вся кровью, как его шишак, со снопом перьев, спал с головы и открыл его мертвое лицо. Вслед за ним Годунов кинулся с молодцами на врагов, и поляки, хотя держались в этом пункте до света, но, не получая подмоги, поскакали наутек. На колокольне церкви Бориса и Глеба ударил колокол, и Годунов пел с духовенством благодарственный молебен.
В 1619 году к Арбатским воротам подступал и гетман Сагайдачный, но был отбит с уроном.
В память этой победы сооружен был придел в церкви Николы Явленного во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Начало этой церкви, как полагает И. Снегирев, относится к XVI столетию, когда еще эта часть Москвы была мало населена и называлась «Полем».
Профессор П. И. Страхов (1757–1813) рассказывал, что помнил эту церковь, когда она имела каменную ограду с башенками. Видом тогда она походила на монастырь. Близость этой церкви к Иоанновой слободе дала повод к догадкам, что она была свидетельницей иноческой набожности грозного царя.
При работах у этой церкви в 1846 году было открыто множество костей человеческих; в числе здесь погребенных было немало могил и именитых людей.
В этот храм часто ездила молиться императрица Елизавета Петровна; она приезжала сюда служить панихиды над гробницею Василия Болящего, скончавшегося 7 ноября 1727 года и погребенного в трапезе. Из вкладов этой государыни известен в приделе образ во имя Ахтырской Богоматери.
У Арбатских ворот некогда стоял театр очень величественной постройки, напоминающий видом здание Петербургской биржи. Театр этот сгорел во время пожара 1812 года. Здесь же вблизи был и дом известного театрала и директора московских театров Ф. Ф. Кокошкина; в его доме помещалась и театральная типография.
По рассказам старожилов, Арбатская площадь была почти непроходима от грязи и топей, и нередко можно было видеть, как бились лошади, вывозя из невылазной грязи тяжелую карету или колымагу.
ГЛАВА XIX
Спасские ворота. – Откуда идет обычай снимать шапки перед ними? – Зодчий Петр Медиоланский. – Большие часы с курантами. – Попытка французов взорвать Спасскую башню в 1812 году. – Лобное место. – Его историческое прошлое. – Легенда. – Рассказы иностранцев о Лобном месте. – Празднество Входа в Иерусалим. – Раздача вербы и вой. – Всенародные молебствия в эпоху тяжких годин. – Иверская часовня. – История образа. – Драгоценная риза. – Храм св. Василия Блаженного. – Легенда о постройке. – Сборные места нищих. – Первые благотворительные дома. – Китай-город. – Исполинские боевые часы. – Большой рынок на Красной площади. – «Великий Голицын». – Богатство и роскошь дома Голицына. – Государственная деятельность этого вельможи. – Опала и ссылка Голицына. – Конфискованные богатства. – Внук его, Квасник-Голицын. – Мытный двор. – Мытники и целовальники.
Мы ранее говорили о некоторых московских воротах, уже не существующих в настоящее время. Теперь мы скажем о Спасских воротах в Кремле, особенно чтимых в древней столице. Народ глубоко благоговел перед этим памятником Кремля и не проходил в ворота, не снявши шапок.
Обычай этот – снимать шапки, проходя Спасскими воротами, – теряется в глубокой древности; официальную же силу закона этот благочестивый обычай получил только, по словам И. Н. Николаева, в царствование Алексея Михайловича, который переименовал в 1658 году Флоровские ворота в Спасские (именование Флоровских они получили от бывшей когда-то подле них церкви во имя св. Флора и Лавра) в память торжественной встречи в них перенесенной из Вятки иконы Спаса Нерукотворенного, и тогда же указом постановил навсегда, чтобы в эти ворота никто не проходил, не сняв шапки.
Спустя двенадцать лет, Тишайший царь подтвердил еще раз этот указ, запретив даже стольникам, стряпчим, дворянам и всех чинов людям приезжать на лошадях в Кремль.
В начале XIX столетия лицо, дерзнувшее проезжать или пройти с покрытою головою в Спасские ворота, останавливал часовой-солдат и, невзирая на чин и звание, заставлял положить перед воротами до 50 земных поклонов.
Над воротами с наружной стороны находится большой образ Спасителя, под ним видна надпись на латинском языке, сделанная при царе Иоанне III; вот ее содержание в переводе: