Старая надежда
Шрифт:
Просторный холл, металл и стекло, галерея на уровне второго этажа, кадки с цветами. Меж них снуёт одинокий мосайд и занимается поливом.
И что теперь? Эми обошла первый этаж. Не видно ни администратора, ни жителей. Даже знаками не с кем обменяться.
Двери лифта закрыты. Скорее всего, здесь требуется особый ключ. В левой части холла короткий коридор заканчивался стеклянной дверью, за которой виднелась просторная столовая. В правой части здания расположился то ли склад, то ли магазин. Конечно же, запертый на ночь.
Вот же гадство! Ну почему, как только
Эми срывалась в истерику и держалась только на силе воли. Казалось, какая-то её часть, прежде незнакомая, а теперь пугающая, сжимала плачущую слабую душу в кулак и заставляла двигаться вперёд.
Она вернулась в холл и в центре рукотворного сада заметила массивную тумбу. Эми приложила ладонь к белому камню. На нём высветились цифры. Четыреста семнадцать. Так просто? Требовалось лишь зарегистрироваться? Она вернулась к лифту и коснулась панели управления. С мягким шипением створки разъехались в стороны.
Как и предполагала, номер четыреста семнадцать располагался на четвёртом этаже. Тесная спальня, объединённая с кухней, и туалетная комната, похожая на пенал.
На то чтобы приводить себя в порядок не оставалось сил. Эми сбросила одежду на пол, забралась под покрывало на двуспальной кровати и плакала до тех пор, пока не уснула.
* * *
Лёгкий ветерок колышет траву заливного луга. Скоро начнутся занятия в нулевом классе, но сейчас время наслаждаться летом и отсутствием проблем. Она аккуратно расправляет голубое платьице и садится, а рядом плюхается Джек с пластиковым автоматом в руках. Он успел несколько раз победить её на поле боя, так что теперь, как благородный завоеватель, протягивает военнопленной бутылку шипучки, которую стянул из корзинки для пикника. Но взгляд Эми прикован к другому.
Чёрный шмель приземляется на цветок ромашки. Мохнатый как медведь и толстый словно полицейский, он деловито перебирает лапками по жёлтой корзиночке. Эми тянется к блокноту с карандашом, но Джек быстрее. Его рука подобна молнии и вот уже букашка рассерженно жужжит внутри спичечной коробки. Брат убегает похвастать перед родителями, но она продолжает слышать нарастающий гул, словно шмель превращается в турбину вертолёта. Эми оборачивается.
Поднимает голову, и тьма стекает с неё ручейками обжигающего песка. Эми будто выкапывает себя из бархана и встаёт на ноги. Почему-то она стала младше и одета по-другому. В ушах звенит. Свет едва пробивается сквозь клубы пыли. Она забивается в нос и хрустит на зубах. С неба доносится грохот, будто стая птиц Рухх стальным облаком опускается в отливающий кровью самум.
Эми открыла глаза. Широкая кровать, сквозь кремовые шторы пробивается восходящее солнце. Она выдохнула и потёрла виски, прогоняя намёк на головную боль.
Сон. Просто сон. Вот только... Едва слышное гудение доносится снизу, словно под кроватью летает шмель. Эми глядит на пол и видит мосайда. Он занимается уборкой и напоминает забавный гибрид пылесоса с многоруким гекатонхейром.
Совсем как роботы-помощники в больнице. Эми на секунду зажмурилась и отогнала воспоминания. Прошло то время, когда о ней заботились, а Марко, потягивая чай, рассказывал о мире за окном палаты.
Взмах руки и мосайд, недовольно рокоча, бросает уборку и скрывается за сервисной панелью в стене.
Эми подошла к окну. Судя по солнцу, сейчас не меньше десяти часов утра. Внизу, в просветах меж тополиных ветвей, мелькают люди, проносятся машины. Рядом виднеется парк. Она прикоснулась к стеклу. Шум не проникал в комнату, но едва заметная вибрация выдала близость линии монорельса и кольнула воспоминанием о ночной схватке с Тенью в маске.
Странно, она могла бы поклясться, что в "прошлом" к ней ранним утром вломились бы полицейские и увезли на допрос, но здесь, в настоящем, казалось, что до неё никому нет дела.
Неужели они играют с ней? Эми потёрла виски. Одна проблема за раз, не забывай.
Она прошлёпала в туалетную комнату, где было не повернуться без того чтобы не удариться локтем о стену, и долго стояла под душем, включая то обжигающе горячую, то ледяную воду.
Одежда, которую мосайд поднял с пола во время уборки и аккуратно повесил на стул, оставалась грязной и местами драной, но выбирать не из чего.
В животе снова забурчало. Вот только в холодильнике пусто. Эми глотнула воды из-под крана и спустилась в холл омарета.
Из столовой тянуло ароматом свежей выпечки. Мысли о том, что денег нет, ещё зарождались в подсознании, но руки уже открывали стеклянную дверь.
Просторный зал с панорамным окном во всю стену. Море света, десятки столиков под белоснежными скатертями. Примерно треть заняты. Рядом с входом начинается линия раздачи, за которой снуют мосайды. Они доставляют готовые блюда из соседнего помещения и каждый раз, когда открывается красная дверь, наружу вырываются клубы пара и отблески пламени, словно там не кухня, а кузница Гефеста.
Эми сглотнула. Двое парней обошли её и принялись нагружать подносы тарелками со стряпнёй. А затем просто развернулись и направились к пустому столу.
Хм, не похоже чтобы они платили за еду. Ладно, будь что будет. Эми взяла поднос. Меню не отличалось разнообразием: все блюда простые, но аппетитные на вид. Теперь главное не жадничать. Даже если поймают за руку, то вряд ли посадят в тюрьму за тарелку с запеканкой, кружку чая и... Её рука замерла над ящиком в конце линии раздачи. Какие-то пакетики с разноцветными порошками, запечатанные трубочки с непонятной жидкостью, кругляши и капсулы, похожие на таблетки...
Тебе это не нужно.
Эми подскочила на месте и чуть не расплескала чай. Она узнала голос ещё до того как обернулась.
Это для тех, кто слаб духом, а ты не из их числа.
Марко Ковач стоял за спиной.
Он сменил форму на гражданскую одежду. Впрочем, кто угодно понял бы по развороту плеч, манере держаться и короткому ёжику темно-русых волос, что перед ним солдат, а не инженер. Тонкие брови расслаблены, но взгляд острый, светлые глаза не отрываются от её лица.
Я... она опустила поднос и облизнула губы. Я не собиралась красть еду, я отработаю.